Сделано в Японии - [26]
— Понятно — понятно. — Ивахара повернул в мою сторону свое широкое лицо и еще раз, уже в мой адрес, повторил: — Понятно…
Я же ответил майору не менее глубокомысленной гримасой и обратился к Катагири:
— Какая система безопасности у вас установлена?
— Две подушки, сами знаете, под торпедо…
— Нет, извините, я неправильно сформулировал вопрос. Противоугонное устройство у вас там какое?
— А, это… Замок электронный, в смысле зажигание. Блокировка дверей автономная, то есть если даже салон открыть, двигатель запустить проблематично. Насколько я помню, там динамический синхрон — он не сканируется, так, по-моему… Но, сами знаете, я в этом плохо еще разбираюсь: три месяца только на ней езжу… Да и зимой как-то в ней на улице возиться не тянет… Вот весной планировал покопаться повнимательнее…
— Да, кстати, а наездили-то много? За три месяца?
— Какое там «много»! У нас в Отару сами знаете, по этим нашим горкам обледеневшим даже на полном приводе не очень-то поездишь!
— Так все — таки сколько?
— Да меньше тысячи… Километров девятьсот с небольшим…
— Да, действительно немного, — согласился я с Катагири.
— Да у меня вся езда обычно с мая начинается: то в Вакканай надо ехать, то в Немуро. Тогда километраж и пошел бы…
— Машина на случай угона застрахована? — Ивахара задал наконец самый важный в такой ситуации вопрос.
— В том все и дело, что нет… — Серо — зеленое лицо Катагири опустилось куда-то вниз, практически на уровень столешницы.
— Что так? — не без ехидства поинтересовался я у унылого потерпевшего, который теперь мог надеяться только на чудо, которое способны сотворить исключительно славные отарские полицейские. Кроме как мы, больше в такой ситуации ему никто не поможет.
— Сами знаете, сколько за страховку платить надо, — огрызнулся и сам прекрасно понимающий всю трагичность ситуации Катагири.
— Догадываемся, — отозвался Ивахара. — Тысяч пятьдесят в год? Или побольше?
— Какие «пятьдесят»?! — вскипел Катагири.
— А сколько?
— Сто семьдесят — не хотите?!
— Чего «сто семьдесят»?
— Тысяч! — Катагири с рыкающей икоты стал все больше переходить на визгливый дискант.
— Почему так дорого? — спросил Ивахара спокойным тоном обывателя, вносящего ежегодно страховой компании за свою великовозрастную посудину которую уже лет пять как ни в какую комиссионку не возьмут, не более пятнадцати тысяч иен.
— А это вас надо спросить!
— Мы, Катагири-сан, не частная страховая лавочка! — обиделся Ивахара. — Мы — полиция и страховыми тарифами не занимаемся.
— Понятное дело! — пискнул откуда-то из — под стола обиженный Катагири.
— Тогда что же вы нас обвиняете?
— А кого мне еще обвинять? Я, сами знаете, на машину два с половиной года деньги копил, чтоб кредит под нее в банке не брать, чтоб, ну, сразу чтоб моя была… Вот два с половиной года назад и пошел сразу по страховым конторам выяснять, сколько полная страховка стоит. Тогда все, сами знаете, говорили, что по полной программе, то есть на случай аварии, там, если человека я перееду, и угона тоже и прочих радостей, — не больше шестидесяти тысяч в год. О'кей, это мне тогда подходило. А тут, как дело до покупки дошло, в ноябре то есть, сами знаете, они мне говорят: сто семьдесят давай, если по полному циклу. Я говорю: чего так дорого-то? А они говорят: пока ты, милый, деньжата свои копил, такие машины, как у тебя, стали угонять чаще. У нас, говорят, туг на Хоккайдо на вас на всех денег не хватит ваши джипы оплачивать. Короче, за два года они противоугонную страховку раза в полтора подняли. Ну а за ней и все остальные. Сами знаете этих кровососов!
— Знаем, сами страховки платим, — поддержал я Катагири в его стихийном социальном протесте. — А нас вы, значит, обвиняете в том, что мы угонщиков не ищем, да?
— А кто же их должен искать, если не вы? Кто вот сейчас мою машину искать должен? Сами знаете…
— Мы, конечно, — кивнул Ивахара.
— Так ищите… — выдавил из своего вновь приступившего к иканию чрева расстроенный Катагири.
— Особые приметы у вашей машины есть какие-нибудь? — спросил я на всякий случай, так как спрашивать про номер было все равно излишне: у меня жуткая память на всякие цифры: ни телефонных номеров, ни паролей на компьютер запомнить не могу.
— Да какие приметы, сами знаете! Только успел Дораэмона на зеркале в салоне повесить.
Дораэмонами у нас увлекаются недалекие и наивные детишки: образ этого мифологизированного бело-голубого кота с пропеллером на башке раскручен по всей программе, и куда ни пойди — никуда от этого Дораэмона не денешься. Но чтобы вот немаленький уже парень…
— Вам сколько лет, Катагири-сан?
— Тридцать восемь. А что?
— Нет, ничего… Музыка навеяла…
…увлекаться этими безделицами, да еще до такой степени, чтобы украшать ими салон солиднейшего джипа, — этого я не понимаю. Хотя в принципе понять такого персонажа, как этот недотепа, несложно. Каждый из нас стремится компенсировать отсутствие у себя чего — либо: лысый прикупает шиньон, лохматый бреется наголо, а хлипкий и неуверенный в себе покупает гигантский «челленджер», чтобы показать всему миру какой он крутой, и сам того не понимает при этом, что мир, как бы он ни пыжился, никогда не разглядит его скромную персону за тонированным стеклом, отделяющим бездонную пещеру салона от требовательной и любопытной окружающий среды. Сколько их, таких Катагири, разъезжает по нашим узким, но весьма протяженным и разветвленным, благодаря муравьиной деятельности депутатов — прохиндеев типа сегодняшнего Тануки, дорогам: катят себе в высоченных и широченных джипах, голов их воробьиных из-за рулевых колонок и не видно, а они знай себе рулят и левым глазом на голубеньких Дораэмончиков, что на зеркалах заднего вида болтаются, косятся.
Кто бы мог предположить, что официальный визит делегации русских филологов в Саппоро обернется чередой кровавых преступлений… Даже во сне майору японской полиции Минамото не могло привидеться, что его коварным противником окажется неотразимая и сексуальная русская красотка… Да еще эта духота в помещении, которая спутала все карты…
В сборник «Провинциальные детективы» вошли три остросюжетные произведения, в которых исследуются различные сферы нашей бурной, противоречивой жизни. Авторов интересует не только традиционный для популярного жанра вопрос: «Кто стрелял?» Они стремятся проникнуть в глубины человеческих взаимоотношений, раскрыть тайные пружины, своеобразную, сугубо «провинциальную» подоплеку преступлений. Ю. Иваниченко «Мертвые молчат»; А. Царинский «Алмазная пыльца»; Е. Филимонов «Муравьиный лев».
«– Вот скажи: ты совсем дурак?В ответ молчание.– Зачем ты это сделал, а?В ответ молчание.– Чего ты молчишь?– Не надо так орать. По утрам я пью таблетки, и глухота почти прошла.– Ты знаешь, что Кремль – это режимный объект?– Знаю.– А чего ты туда полез?..».
«У диспетчера метрополитена Симахина были погрызенные ногти. Он обкусывал их так коротко, что даже и назвать ногтями их было сложно. Так, тоненькие, едва заметные полоски на самых кончиках пальцев.В то утро диспетчер пришел на место, как обычно, в пять утра, а в 5:15, согласно строгой должностной инструкции, уже сидел перед мониторами. Мониторов было много, ими была увешена вся стена их диспетчерского пункта: пять в ширину, четыре в высоту. Всего получалось двадцать экранов. На каждом из которых Симахин видел один из узловых пунктов вверенного ему участка метрополитена…».
В центре внимания романа «Убийца из Квартала красных фонарей» — скандал в самом известном среди иностранных туристов районе Амстердама. Серия убийств среди обитательниц квартала Красных фонарей начинается с обнаружения трупа «заслуженной жрицы любви» Толстухи Сони, которую знакомые считают по-своему порядочной женщиной. За расследование берется инспектор Декок…
Осень, Стокгольмский архипелаг. Женский квартет «Фуриозо» собирается на острове Свальшер, чтобы записать новый альбом. Лучшая скрипачка из-за травмы вынуждена в последний момент искать себе замену. Она приглашает принять участие в записи давнего друга — прославленного музыканта Рауля Либескинда.Хотя ее выбор радует далеко не всех, никто не предполагает, что вскоре на тихом острове зазвучит роковое крещендо страсти, а в прибрежных водах найдут труп одного из участников «Фуриозо». Стокгольмские детективы понимают, что распутать клубок старых обид и новых связей будет нелегко…«Фуриозо» — современная интерпретация классической детективной драмы в духе Агаты Кристи.
В Ричмонде, штат Виргиния, жестоко убит Эфраим Бонд — директор музея Эдгара По. Все улики указывают: это преступление — дело рук маньяка.Детектив Фелисия Стоун, которой поручено дело, не может избавиться от подозрения, что смерть Эфраима как-то связана с творчеством великого американского «черного романтика» По.Но вдохновлялся ли убийца произведениями поэта? Или, напротив, выражал своим ужасным деянием ненависть к нему?Как ни странно, ответы на эти вопросы приходят из далекой Норвегии, где совершено похожее убийство молодой женщины — специалиста по творчеству По.Норвежская и американская полиция вынуждены объединить усилия в поисках убийцы…