Сделано в Швеции - [125]
Лео никогда еще не встречал полицейских, которые не носят форму, этот мужчина одет в длинное пальто, вроде папиного, только светлое, и показывает на недавно отмытый кухонный стол.
– Это… неопасно. И ты ни в чем не виноват. Все случившееся не твоя вина, Лео. Я просто задам тебе несколько вопросов. Мне нужно знать, что произошло, когда вы с папой разъезжали по округе.
Он выдвигает кухонный стул, папин стул, садится, кладет на стол блокнотик на пружине и карандаш.
– Расскажи мне, Лео. Ты сидел в машине. А папа был за рулем. Куда он поехал?
– Я не хочу рассказывать.
– Почему не хочешь?
– Не хочу, и все.
– Попробуй.
– Не хочу.
– Лео! Я с тобой говорю.
– Не хочу.
Лео смотрит в пол, а чертов полицейский уходит в коридор, возвращается с его зимней курткой, кладет ее на блестящий кухонный стол. Ну и ручищи у него, но Лео знает, какими бы сильными они ни казались, им нипочем не сломать разом пять палочек от мороженого.
– Куртка пахнет дымом. Ты чуешь?
Это наше.
– В бумажной сумке канистра с бензином. В другой сумке пустые винные бутылки и рваные тряпки.
А не твое.
– Ты знаешь, что это означает? Все вместе?
Здесь живем мы.
– Ты знаешь, что здесь делал твой папа?
А не ты.
– Коктейль Молотова. Так это называется. Бутылка с бензином. Если ее бросить, бензин вспыхивает, поджигает, разрушает, убивает. Такие зажигательные бутылки применяли в войну.
Мы клан.
– Твой дедушка видел тебя и твоего папу возле дома, когда начался пожар. И бабушка тоже видела. И твоя мама. И пятеро соседей. Все видели тебя, и все видели твоего отца.
Клан всегда держится заодно.
– Дедушка видел у тебя в руках пакет. А что было потом? Ты его бросил? Или бросал твой отец?
Клан невозможно сломать.
– Лео?
Что бы ни случилось.
– Послушай-ка меня.
В клане, в настоящем клане, мы никогда не обижаем друг друга.
– Твоя мама могла умереть. И бабушка. И дедушка. Они все могли умереть.
В настоящем клане мы никогда не доносим друг на друга.
– Посмотри на меня, Лео. Ты понимаешь, что сделал твой отец, причем нарочно?
В клане, в настоящем клане, мы всегда защищаем друг друга, всегда, всегда.
– Тебе незачем выгораживать отца – это он поступил неправильно. А ведь должен был оберегать тебя.
– Я не палочка от мороженого!
Эти слова вырываются так неожиданно, что он сам к этому не готов.
– Слышите? Я не палочка от мороженого!
– Расскажи мне в точности, что делал твой отец. Расскажи ради твоей матери, ради братьев. Лео, расскажи!
Он только сейчас заметил, что мама плачет. Хотя, может быть, она только сейчас заплакала? Она где-то у него за спиной, он не видит ее глаз, но слышит ее – она плачет не от страха, не из-за того, что случилось или могло случиться, плачет для него, для сына, стоящего перед полицейским в штатском, отвечающего на вопросы, к которым никто другой отношения не имеет.
– Я вам не паршивая палочка, которую можно сломать пополам!
Карандаш так и лежит на блокноте, когда Лео хватает его, со всем ужасом и злостью, накопившимися в его десятилетней руке, и втыкает серое острие в ручищу полицейского.
Потом он убегает прочь, слыша за спиной вскрик полицейского, мама пытается задержать его, а второй полицейский едва не сталкивается с ним в коридоре. Лео запирает изнутри дверь комнаты, где по-прежнему ногами на подушке спит Винсент, а Феликс сидит на полу возле кучи кубиков “Лего”.
– Леонард!
Мама стучит в дверь.
– Выходи! Слышишь? Ты должен поговорить с ними!
Не поймешь, как Винсент может спать в таком шуме.
– Открой дверь!
А Феликс может сидеть на полу в окружении сотен деталек “Лего”.
– Лео! Послушай маму. Поверни ключ и открой дверь, – говорит высокий полицейский.
– Это он? – шепчет Феликс, кивая на дверь. – Он? Он что…
– Орал он. Руку ему больно, – отвечает Лео.
Новые голоса. Новый шум. Он не слышит. Раз решил не слышать, то и не слышишь. Иногда он так и делает, уходит туда, где никого больше нет, где один только он, и запирается там, все существует внутри, снаружи нет ничего.
– Лео! Ты же знаешь, мы вполне можем открыть дверь, верно? Лео! Но твоя мама не хочет. Так что открывай сам!
Младший братишка просыпается. Растрепанные волосы, усталые глаза.
Лео берет его на руки, расхаживает взад-вперед, от двери до окна.
– Винсент, их не существует.
Он останавливается неподалеку от двери и от стука, приказывающего ему открыть, выйти.
– Их не существует.
Усталые глаза уже не усталые, всматриваются в него, вслушиваются.
– Ты слышишь, братишка?
– Слышу.
– Их не существует. И мы… пройдем прямо сквозь них.
Трехлетний малыш старается понять. Потом улыбается:
– Прямо сквозь?
– Прямо сквозь.
Мама и двое полицейских притихли. Папа с двумя другими полицейскими едет где-то по другой улице.
Он долго расхаживает по комнате, старший брат с младшим братишкой на руках за запертой дверью.
И, пожалуй, никогда он не был так спокоен, как сейчас. С Феликсом и Винсентом. Когда он сам решает, кто существует, а кто нет.
Сейчас
Часть четвертая
78
Декабрь успел переодеться, пока Лео ехал через провинцию, разукрашенную к Рождеству; пятьсот километров на запад, и вместо замерзшего Меларена и столицы, где люди спешили по улицам, глядя себе под ноги, уже Гётеборг, город пешеходов в осенних куртках. Лео последовал их примеру – расстегнул куртку и пошел пешком.
ОДИН ИЗ ЛУЧШИХ КРИМИНАЛЬНЫХ РОМАНОВ В ШВЕЦИИ. ОТ ПРИЗНАННОГО МАСТЕРА ЖАНРА. Сидя прохладным летним днем на кладбище у могилы жены, криминальный инспектор Эверт Гренс встречает женщину, удивительно похожую на его погибшую Анни. Та показывает ему могилу с простым белым крестом и одной-единственной надписью: «Моя маленькая девочка». Дочь этой женщины необъяснимо пропала несколько лет назад: отчаявшаяся мать потеряла всякую надежду и теперь приходит оплакивать пустой гроб. Гренс решает во что бы то ни стало узнать, что случилось с девочкой, – это дело становится для него слишком личным.
Семнадцать лет назад криминальный инспектор Эверт Гренс был вызван на место жестокого преступления. Убита семья, единственная выжившая — пятилетняя девочка. Ее поместили в программу защиты свидетелей и закрыли дело, но годы спустя инспектора Гренса все еще преследуют воспоминания об убийствах и ребенке, которого пощадили. Когда он узнает, что квартира, в которой произошло преступление, была взломана, начинает опасаться, что кто-то намеревается заставить замолчать последнего свидетеля. Тем временем кто-то в преступном мире города казнит торговцев оружием и угрожает семье бывшего полицейского осведомителя Пита Хоффмана.
Жестокий насильник, осужденный за убийство двух маленьких девочек, ухитряется совершить побег из тюрьмы. Эверт Гренс, занимающийся его делом, уверен: рецидив безумия неизбежен. Вся полиция округи поднята на ноги, но извращенец убивает и насилует еще одного ребенка. В городке, где совершено преступление, начинается истерия, нагнетаемая прессой. В числе тех, кто решает взять на себя осуществление правосудия, отец погибшей девочки, и последствия его действий катастрофичны.
Миссия агента Пита Хоффманна смертельно опасна. Он проник в высшие криминальные структуры, чтобы перехватить наркотрафик в одной из самых охраняемых шведских тюрем. По заданию полиции. По заданию мафии. Успех означает свободу и дальнейшую спокойную жизнь с любимой женой и сыновьями. Провал означает смерть. Когда комиссар полиции Эверт Гренс, расследуя странное убийство на одной из мафиозных конспиративных квартир, выходит на след Хоффманна, ничего не зная о его секретной миссии, судьба агента повисает на волоске.
Джон Шварц, задержанный за обычную драку, живет, как выясняет полиция, под именем и по паспорту человека, умершего в Канаде. По отпечаткам пальцев, хранящимся в интерполовской картотеке, — это Джон Мейер Фрай, который был приговорен к смертной казни за убийство девушки, но, согласно поддельным документам, умер своей смертью в американской тюрьме. Ожившему преступнику теперь не избежать возмездия, о котором мечтает отец погибшей девушки, Эдвард Финниган…
В стокгольмскую больницу привозят зверски избитую женщину. Лидия Граяускас, уроженка Литвы, проститутка – больше полиции о ней ничего не известно. Едва придя в себя, девушка захватывает заложников и угрожает взорвать больницу. В тот же день в больнице совершает тяжкое преступление боевик мафиозной группы. Много лет назад по его вине невеста комиссара Гренса получила страшные травмы и навсегда утратила рассудок. Два расследования, которые ведет Грене, внезапно сходятся в одной кульминационной точке. Так возникает чудовищный клубок ненависти, застарелой вражды, унижений, предательства и мести…
Будущее Джимми Кьюсака, талантливого молодого финансиста и основателя преуспевающего хедж-фонда «Кьюсак Кэпитал», рисовалось безоблачным. Однако грянул финансовый кризис 2008 года, и его дело потерпело крах. Дошло до того, что Джимми нечем стало выплачивать ипотеку за свою нью-йоркскую квартиру. Чтобы вылезти из долговой ямы и обеспечить более-менее приличную жизнь своей семье, Кьюсак пошел на работу в хедж-фонд «ЛиУэлл Кэпитал». Поговаривали, что благодаря финансовому гению его управляющего клиенты фонда «никогда не теряют свои деньги».
Очнувшись на полу в луже крови, Роузи Руссо из Бронкса никак не могла вспомнить — как она оказалась на полу номера мотеля в Нью-Джерси в обнимку с мертвецом?
Действие романа происходит в нулевых или конце девяностых годов. В книге рассказывается о расследовании убийства известного московского ювелира и его жены. В связи с вступлением наследника в права наследства активизируются люди, считающие себя обделенными. Совершено еще два убийства. В центре всех событий каким-то образом оказывается соседка покойных – молодой врач Наталья Голицына. Расследование всех убийств – дело чести майора Пронина, который считает Наталью не причастной к преступлению. Параллельно в романе прослеживается несколько линий – быт отделения реанимации, ювелирное дело, воспоминания о прошедших годах и, конечно, любовь.
Егор Кремнев — специальный агент российской разведки. Во время секретного боевого задания в Аргентине, которое обещало быть простым и безопасным, он потерял всех своих товарищей.Но в его руках оказался секретарь беглого олигарха Соркина — Михаил Шеринг. У Шеринга есть секретные бумаги, за которыми охотится не только российская разведка, но и могущественный преступный синдикат Запада. Теперь Кремневу предстоит сложная задача — доставить Шеринга в Россию. Он намерен сделать это в одиночку, не прибегая к помощи коллег.
Опорск вырос на берегу полноводной реки, по синему руслу которой во время оно ходили купеческие ладьи с восточным товаром к западным и северным торжищам и возвращались опять на Восток. Историки утверждали, что название городу дала древняя порубежная застава, небольшая крепость, именованная Опорой. В злую годину она первой встречала вражьи рати со стороны степи. Во дни же затишья принимала застава за дубовые стены торговых гостей с их товарами, дабы могли спокойно передохнуть они на своих долгих и опасных путях.
Из экспозиции крымского художественного музея выкрадены шесть полотен немецкого художника Кингсховера-Гютлайна. Но самый продвинутый сыщик не догадается, кто заказчик и с какой целью совершено похищение. Грабители прошли мимо золотого фонда музея — бесценной иконы «Рождество Христово» работы учеников Рублёва и других, не менее ценных картин и взяли полотна малоизвестного автора, попавшие в музей после войны. Читателя ждёт захватывающий сюжет с тщательно выписанными нюансами людских отношений и судеб героев трёх поколений.