Наступило молчание. Билли взял свою чашку, отпил глоток и осторожно поставил чашку на блюдце. Он ждал, когда она ещё что-нибудь скажет, но она словно вдруг забыла о нём. Он сидел, уставившись в дальний угол комнаты, где стояла клетка с попугаем, и нервно покусывал нижнюю губу.
Наконец он сказал:
— Вы знаете, когда я через окно разглядывал вашего попугая, я ведь был абсолютно уверен, что он живой.
— Увы, уже нет.
— Потрясающе сделано! — сказал Билли. — даже вблизи он кажется живым. Кто это сделал?
— Я.
— Вы?
— Конечно, — сказала она. — А как вам мой маленький Бэзил?
И она нежно посмотрела на таксу, спящую перед камином.
А Билли вдруг подумал, что собака ведёт себя довольно странно: не лает и уже сколько времени лежит неподвижно в одной и той же позе. Осенённый неожиданной догадкой, он осторожно прикоснулся к её спине. Она была твёрдой и холодной. Он взъерошил пальцами шерсть и увидел сероватую сухую прекрасно сохранившуюся кожу.
— Это великолепно! — воскликнул билли и с восхищением взглянул на маленькую женщину, сидящую рядом с ним. — Наверное, это очень трудно сделать? — с любопытством спросил он.
— Что вы, вовсе нет, — сказала она. — Я с удовольствием набиваю чучела своих любимцев, когда они умирают. Хотите ещё чашечку чая?
— Нет, спасибо.
У чая был слабый привкус горького миндаля, и Билли совсем не хотелось больше пить.
— Вы уже записались в книгу, мой дорогой?
— Да.
— Прекрасно. Позже, если я забуду ваше имя, я в любой момент смогу спуститься сюда и посмотреть. Я почти каждый день смотрю, как их звали… э, мистер Малхолланд и мистер…
— Темпл, — подсказал Билли. — Грегори Темпл. Простите меня за назойливость, я хотел узнать, были ли у вас за последние два-три года другие постояльцы?
Слегка наклонив голову набок, она искоса посмотрела на него.
— Нет, мой дорогой. Только вы.
И она ласково улыбнулась ему.
