Сципион. Том 2 - [19]

В целом великодушие цензоров, проявленное в снисходительном проведении ценза, вызвало всеобщее удовлетворение, поскольку как нельзя более соответствовало настроениям того времени. Измученный тяготами войны, уставший от всего негативного народ принял с благодарностью оптимистичные, жизнеутверждающие постановления блюстителей нравов, как бы давших санкцию обществу на дальнейшее движение по избранному пути ко всестороннему процветанию. Поэтому и процедура традиционных очистительных жертвоприношений по завершении ценза, проведенная, как и всякое общественное мероприятие в исполнении Сципиона, красочно и ярко, вылилась в своеобразное празднество.

Другую и не менее важную сторону деятельности цензоров составляла область финансово-хозяйственных вопросов. Эти магистраты распоряжались казной государства и определяли приоритетные направления для применения экономических ресурсов Республики. Цензоры устанавливали уровень налогов, а также торговых пошлин и соответствующим образом заключали от имени государства сделки с купеческими и откупными компаниями. Изучив состояние городского хозяйства, они решали, какие общественные сооружения нуждаются в ремонте, какие следует построить заново, иногда их взоры простирались за пределы померия, и тогда строительные коллегии получали от них подряд на прокладку дорог или возведение акведуков. Некоторые цензоры успешной деятельностью прославились не меньше выдающихся полководцев и запечатлели свои имена в названиях монументальных общественно-полезных сооружений. Об Аппии Клавдии Цеке напоминали мощные арки возведенного под его руководством водопровода — первого в Риме — и сама вода, изливающаяся благодатными струями под жарким италийским солнцем из множества искусственных источников и фонтанов, а также дорога, ведущая в Капую и далее на юг к Брундизию. Гай Фламиний, тот самый, который попал в пунийскую засаду у Тразименского озера, вошел в историю как создатель цирка на Марсовом поле, где теперь проводились плебейские игры, и дороги в Аримин.

Конечно же, и Сципион мечтал о подобной славе. Еще будучи эдилом, Публий разработал план реконструкции центра города, а ныне, после того, как ему в ходе путешествий по Западному средиземноморью довелось посмотреть на развитые и благоустроенные пунийские и особенно греческие города, он страстно возжелал придать Риму блистательный внешний облик, который соответствовал бы его ведущему положению в мировой политике. Публий намеревался замостить центральные площади и улицы булыжником, отделать мрамором главные храмы, возвести базилику на форуме, одинаково удобную для судебных процессов, публичных чтений и прогулок в тени, но на свежем воздухе, соорудить термы, включающие в себя не только банные залы, но и площадки для игр и физических упражнений, создать государственную библиотеку и оборудовать порт на Тибре. Это были лишь его первоочередные задачи, планы же по облагораживанию столицы простирались гораздо дальше.

Но, увы, финансовое положение Республики и в мирное время все еще оставалось крайне тяжелым. Война высосала из государства все денежные ресурсы. Римская экономика напоминала иссушенное нещадным солнцем поле, разом поглотившее несметные богатства, привезенные Сципионом из Африки, не оставив на поверхности и следа от них. Так что средств на грандиозное строительство не было. Но, даже если бы таковые и имелись, употребить их надлежало иным образом. Прежде чем затевать возведение новых зданий, портиков и мостов, следовало восстановить старые общественные постройки, пришедшие в негодность за долгие годы эксплуатации без ремонта.

В военное время не проводились профилактические работы в системе городских водопроводов и канализации, вследствие чего прохудились свинцовые трубы, по которым вода поступала в общественные здания и колодцы, разошлись стыки, обрушились конструкции распределительных устройств, засорились тоннели для сточных вод. На ликвидацию этих неисправностей и пошли скудные денежные резервы, оставшиеся после расплаты по обязательным ежегодным контрактам.

Некоторые средства цензоры выручили, продав соотечественникам, желающим стать колонистами, кампанские земли, конфискованные в свое время у провинившихся перед государством капуанцев. За счет этого пополнения казны они отремонтировали городские стены, мостовые на форуме и прилегающих улицах,[1] а также некоторые храмы, тогда как их планы по укреплению булыжником склона Капитолийского холма и приведению в надлежащий вид площадей Бычьего и Овощного рынков остались нереализованными еще на двадцать пять лет.

Так, непрестанно лавируя между откупщиками, которые хотя еще и не достигли в изворотливости уровня пунийцев, но уже сравнялись в хитрости с греками, с одной стороны, и строительными кампаниями — с другой; всевозможными ухищрениями вытрясая монеты из первых и дразня ими вторых, цензоры оживляли городское хозяйство после двадцатилетнего состояния заброшенности. Работа не выглядела благодарной, ее результаты не высились эффектными каменными громадами над городским ландшафтом, не тянулись лентами дорог по Италии, но она была необходимой. Поэтому, прощаясь по истечении положенных полутора лет с должностью цензора, Публий, хотя и не испытывал полного удовлетворения от своей деятельности, все же успокаивал себя, заверяя требовательный внутренний голос, что им сделано для государства все возможное и должное. Правда, не все его труды остались анонимными, и кое-что вошло в историю Отечества: вместе с коллегой он вывел в кампанские земли несколько колоний, со временем выросших в значительные города, жители которых всегда помнили имена основателей.