Сципион. Том 2 - [16]

В этих условиях римляне действовали энергично и боролись за инициативу. Они послали делегацию в Египет, чтобы поддержать дружественные отношения с этой страной, и тщательно зондировали настроения в Греции, где вести политическую игру было одновременно и очень сложно, и легко, так как, при великом множестве городов и разнообразии сил и группировок, там кто угодно мог найти поддержку как лучшим, так и худшим устремлениям, и в то же время — раздобыть противников не только пагубным, но и самым полезным начинаниям, там союзники внезапно обращались во врагов и наоборот.

Активность Филиппа в зоне Геллеспонта, грозившая процветанию торговых государств, благополучие которых основывалось на сношениях со странами бассейна Понта Эвксинского, вызвала решительное противодействие со стороны греков. Пергам и Родос начали открыто готовиться к войне с Македонией, к ним присоединились Афины. Филипп воспользовался в качестве повода инцидентом, произошедшим в знаменитейшем городе Эллады во время исполнения религиозных таинств, и повел осаду Афин, не прекращая боевых операций также и на побережье Геллеспонта. В поисках союзника греки обратились к римлянам, поскольку Сирийское царство, ввиду близости к месту событий, имело собственные интересы в этом регионе, а Египет представлялся слишком слабым, да еще и вынужден был защищаться от Антиоха. Рим в силу своей новой роли мирового судьи и координатора, проповедоваемой Сципионом, а отчасти — опасаясь роста могущества Македонии, вступился за близкий ему по культуре народ и потребовал от Филиппа оставить эллинов в покое, а когда тот презрительно отверг ультиматум, объявил ему войну. Правда, вначале римские граждане, уставшие от ратных трудов, отклонили постановление сената, но после обращения к народному собранию магистратов, разъяснивших, что столкновение с Македонией неизбежно и запоздалая реакция на зреющую за морем агрессию лишь усугубит тяготы войны, как это произошло в случае с Ганнибалом, проголосовали согласно требованиям сложившейся обстановки. Так взаимопонимание аристократии и простого народа позволило принять упреждающие меры против удара по Италии и отодвинуть войну на территорию соперника.

В это же время римляне провели карательные экспедиции против галлов бассейна реки Пада и лигуров, которые многие годы безнаказанно вредили италийцам, пользуясь их занятостью в борьбе с пунийцами. Однако там война затянулась, поскольку варвары не вели правильных боевых действий, а предпринимали короткие набеги на италийские земли и города, но с появлением легионов скрывались в лесах или горах.

В Африке не осталось ни одного римлянина, тем не менее, Рим надежно держал этот край под контролем дипломатическими средствами, а также благодаря личным связям Сципиона с первыми людьми Нумидийского царства, Карфагена, Тунета, Утики и других пунийских городов.

В отношении Испании Сципион предлагал ограничиться подобного же рода влиянием, но пока вывести оттуда войска не представлялось возможным, так как иберийские общины в идеологическом плане составляли пеструю картину. Отсутствие там сильного класса аристократии, на который обычно опирались римляне в других странах, не позволяло добиться стабильности политическим путем. Уход римского войска грозил Испании бесконечной междоусобицей и даже возобновлением пунийского влияния, по крайней мере, экономического, что в свою очередь могло привести к возрождению мощи злейшего врага Рима. Однако Сципион не терял надежды нормализовать положение в Испании, тем более, что эта территория все время находилась в ведении его единомышленников. Многие годы управлявший ею Луций Корнелий Лентул, набрав политический вес, ныне прибыл в столицу искать консульства, но на его место Сципиону удалось отправить другого Корнелия — Гая Цетега, племянника своего давнего соратника Марка Цетега, а позднее — и третьего — Гнея Корнелия Блазиона.

Вообще, расстановка кадров в послевоенное время в значительной степени зависела от победителя Ганнибала. Используя высокий авторитет в сенате и среди простого люда, Публий почти всегда добивался избрания на главные посты намеченных им кандидатов, а также — желаемого распределения магистратских полномочий. Партия Сципиона была сильнее всех прочих группировок и желанна народу как носительница победных традиций. Вполне естественно, что комиции охотно вручали республиканские должности героям африканской кампании. Так, в первые мирные годы преторами стали: Квинт Минуций Руф, Квинт Фульвий Гиллон, Луций Виллий Таппул, Квинт Минуций Терм, Маний Ацилий Глабрион, Луций Апустий Фуллон. Ближайшим соратникам полководца, в свое время пренебрегшим магистратурами ради возможности сражаться вместе с ним, теперь, несмотря на великую славу, пришлось начинать карьеру с низших должностей, и Гай Лелий исполнял плебейский эдилитет, а Луций Сципион был курульным эдилом. Молодые офицеры пока еще не могли претендовать на консульство, а потому высшая должность вручалась политическим вождям Сципионова лагеря и их друзьям. Консулат в эти годы исполняли: Публий Сульпиций Гальба, которому должность была обещана за услугу, оказанную Сципиону в качестве диктатора, Гай Аврелий Котта, Луций Корнелий Лентул, Публий Виллий Таппул, Тит Квинкций Фламинин, Секст Элий Пет — брат Публия Элия, виднейшего наряду с Цецилием Метеллом и Гаем Сервилием деятеля партии Сципиона — Гай Корнелий Цетег и Квинт Минуций Руф. Сципион пока несколько придерживал ближайших родственников, с одной стороны, стараясь скорее рассчитаться по чувству долга с менее близкими людьми, а с другой — не желая давать повода для сплетен злым языкам; но, утешая их, заявлял, что они свое еще возьмут.