Сципион. Том 1 - [18]

Публий с интересом наблюдал за тем, кому в критический час Отечество доверило свое спасение. Фабий к этому времени прожил более шестидесяти лет, но был еще достаточно крепок для ратных дел. Вообще, этот старичок невысокого роста с первого взгляда казался весьма простоватым и лишь нагоняющим на себя суровую серьезность, однако при более внимательном рассмотрении черты его лица создавали впечатление чего-то законченного, непоколебимо твердого, этому образу соответствовали и его скупые, но четкие движения. Публий сразу понял, что перед ним не Семпроний и не Фламиний, однако каков-то он будет против Ганнибала?

Солдаты, ставшие свидетелями величественной сцены прибытия диктатора, увидевшие могущество этого магистрата, перед которым сам консул безропотно распустил своих ликторов, прониклись значительностью происходящего и уважением к Фабию.

Сервилий был отправлен в Остию, морские ворота Рима в устье Тибра, чтобы снарядить флот для охраны италийского побережья. В связи с критической ситуацией для службы во флоте привлекались даже вольноотпущенники.

Фабий с войском, принятым от консула, пересек Сабинскую область и прибыл в лагерь Минуция, где присоединил его новобранцев. После недолгого отдыха четыре легиона с несколько меньшим количеством союзного войска двинулись навстречу противнику.

Недалеко от Аримина соперники расположили свои лагери в пределах видимости друг друга. Ганнибал сразу же вывел свою армию в боевом порядке за вал, однако ничего подобного не сделал Фабий, его солдаты продолжали заниматься своими делами за частоколом. Несколько дней пунийцы предлагали бой, но римляне не принимали вызов. Тогда Ганнибал пошел по Самнию, разоряя земли союзников Рима. Легионы Фабия также оставили лагерь и направились следом за врагом, при этом выбирая путь по холмам, чтобы не дать возможности проявить себя вражеской коннице.

13

По поведению полководца Публий понял, что в текущем году ничего интересного уже не произойдет. Это огорчало его юношескую душу, но умом он соглашался с диктатором. Конечно, толпу новобранцев нельзя было выпускать против Ганнибаловых наемников, воюющих всю жизнь и чужою кровью добывающих себе пропитание. Сципион решил, что война затянется еще не на один год, и постарался психологически настроиться на длительные труды.

После «Требии» он стал нервным и раздражительным, чье-либо присутствие его тяготило, вследствие чего возникали конфликты с товарищами. Образ приветливого, доброжелательного, лояльного человека, создаваемый им многие годы, теперь исказился гримасой презрительной угрюмости. В то страшное время, когда одно за другим гибли войска, рушилось государство, казалось, все и каждый виновны в поражениях, тогда товарищи были лишь сотоварищами по бегству, любое лицо вызывало в памяти позорные сцены отступлений и страха перед заморским завоевателем, потому все окружающие сделались ему ненавистны. Теперь под действием длительных раздумий он поостыл и узнал, что не какой-то конкретный солдат или центурион ответственен за поражение. Он снова стал следить за собою и сдерживать дурные эмоции. А вид безусых новичков и вовсе вызывал у него отеческое чувство, столь возмужал его дух за полтора кровавых года. Он и действительно в свои неполные девятнадцать лет стал чуть ли не ветераном. В их втором легионе едва осталась треть из состава, призванного некогда консулом Сципионом. Публий с тоскою вспоминал о нечаянных обидах, нанесенных им товарищам, которых ныне нет в живых. Кто-то раздражал его вечной осторожностью, весьма походившей на трусость, кто-то — бахвальством, неуместной отвагой, другой — медлительностью речи, четвертый — любимой присказкой, пятый — манерой подшучивать, цепляясь к словам; и вот теперь их нет, и вместе с собою они унесли в землю и нечто от него. С их гибелью умерла и часть его существа, какие-то струны души в нем уже не звучат. Сейчас, глядя на молодежь, он сознавал непрочность жизненной оболочки этих людей и, когда, например, наблюдал чью-либо жизнерадостную мимику, сопровождающую смачное повествование о любовных похождениях в пройденном накануне селении, его воображение отчетливо рисовало лицо рассказчика перекошенным гримасой предсмертной боли. Мог ли он после этого сердиться на такого юнца за невинную глупость?

Соседями по палатке у Публия были военные трибуны Луций Публиций Бибул — самоуверенный молодой человек лет двадцати восьми, недавно переведенный из Сицилии, и восемнадцатилетний Марк Эмилий, который выглядел еще моложе своих лет. Публиций принадлежал к набиравшему силу плебейскому роду и имел претензию со временем возглавить борьбу плебса против аристократии. На патриция Сципиона он смотрел как на будущего политического противника, с которым, однако, еще не пришло время скрестить оружие. Публия же он и вовсе не интересовал. Поэтому между ними сложились нейтральные формальные отношения, основанные на невмешательстве в дела друг друга. Они не были друзьями, но между ними не возникло и неприязни. Эмилий же сразу стал как бы младшим братом Публия. Сципион ненавязчиво наставлял юношу в военных и политических делах, а тот оказался своего рода отдушиной для эмоций старшего не столько по возрасту, сколько по жизненному опыту товарища. Публий рассказывал ему о пережитых сражениях, о двух убитых им врагах у Требии, о том, как в долгие бессонные ночи после этого его преследовали их ларвы и лемуры, как противоречили в нем рассудок, гордый уничтожением врагов Родины, и человеческая природа, протестующая против убийства себе подобных, как потом он привык к крови и, убив галла в лесных дебрях за Кремоной, уже не испытал никакого сожаления. Он не скрыл и своей неудачи с великаном-пунийцем, и, вместе глядя с утеса на равнину, где вольготно раскинулся карфагенский лагерь, они кипели гневом при мысли, что этот непобедимый враг свободно разгуливает по их земле. Эмилий горячо убеждал Публия в том, что тот еще найдет своего соперника и сразит его. Сципион делился с товарищем мыслями о Ганнибале и Фабии, рассказывал о действиях своего отца в Испании. Выяснилось, что их родители хорошо знакомы друг с другом и даже находятся в товарищеских отношениях. Публий не раскрывал Марку только своих личных надежд на войну, своей мечты вывести однажды собственное войско против ненавистного Ганнибала.