Считать виновной - [12]

Потянув за руку, бейлиф подвел Миранду к столу защиты. Она робко опустилась на стул справа от адвоката, приветствовавшего ее сдержанным кивком. Выпускник «Лиги плюща», Рэндалл Пэлам оделся в строгом соответствии со своей ролью, но, глядя на него, Миранда думала лишь о том, как молодо он выглядит. Рядом с ним она, в свои двадцать девять, чувствовала себя женщиной среднего возраста. Однако выбирать не приходилось. На Шефердс-Айленд было всего два практикующих адвоката. Второй, Лес Харди, человек опытный, с хорошей репутацией и соответствующими оной гонорарами, к сожалению, защищать ее не мог, поскольку в списке его клиентов фигурировали имена Деболта и Тримейна.

В случае с Рэндаллом Пэламом никакого конфликта интересов не было. Не страдал он и от избытка клиентов. Человек в городе новый, Пэлам был готов защищать любого, даже местную убийцу.

– У нас ведь все хорошо, правда, мистер Пэлам? – тихонько спросила Миранда.

– Говорить буду я. Ваше дело сидеть и показывать, что вы невиновны.

– Я невиновна.

На это заявление ответа от защитника не последовало.

– Его честь Герберт Клименко – прошу всех встать, – объявил бейлиф.

Неторопливое шарканье возвестило появление судьи Клименко. Протиснувшись за стол, он тяжело, мешком, опустился в кресло, порылся в карманах и, в конце концов, водрузил на переносицу бифокальные очки в роговой оправе.

– Старик ведь уже в отставке, – прошептал кто-то в переднем ряду. – И вот, вытащили. У него ведь, говорят, слабоумие.

– А еще говорят, что он глух! – бросил в зал Клименко и ударил молоточком по дощечке. – Объявляю заседание открытым.

Слушание началось. Миранда помалкивала, предоставив адвокату делать то, что он считает нужным. За те сорок пять минут, что двое мужчин, одного из которых Миранда едва знала, а другого не знала вовсе, решали вопрос о ее свободе, она не произнесла ни слова. Речь не шла о ее виновности или невиновности – это предстояло определить в ходе суда. Сейчас, на предварительном слушании, предстояло решить другой, неотложный вопрос: можно ли отпустить обвиняемую на свободу до начала процесса?

Заместитель окружного прокурора зачитал список причин, исходя из которых ее следовало оставить за решеткой. Тяжесть улик. Опасность для общества. Несомненный риск, поскольку обвиняемая может сбежать. Жестокий характер преступления, подчеркнул он, указывает на брутальность натуры обвиняемой. Миранда слушала и не верила своим ушам: чудовищем, на которое постоянно указывал заместитель прокурора, была она. Неужели они считают меня монстром? Неужели верят, что я – зло? Неужели думают, что я убью еще кого-то? Вопросы вертелись в голове, а спину жгли неприязненные взгляды собравшихся в зале горожан.

К происходящему Миранда вернулась только после того, как ее попросили, повторно, встать, чтобы выслушать решение судьи Клименко. Едва сдерживая нервную дрожь, она поднялась. Клименко смотрел на нее поверх сдвинутых на кончик носа очков.

– Суд устанавливает залог в сумме сто тысяч долларов наличными или двести тысяч в виде обеспеченной собственности. – Молоток опустился. – Заседание закончено.

Миранда как будто остолбенела. За спиной у нее поднимались и тянулись к выходу зрители, а она стояла, скованная отчаянием.

– Это лучшее, чего я смог добиться, – прошептал Пэлам.

С таким же успехом они могли назначить и миллион. У нее не было не только таких денег, но и каких-либо возможностей собрать их.

– Идемте, мисс Вуд, – сказал бейлиф. – Пора возвращаться.

Покорно, не говоря ни слова, она прошла за ним через зал под любопытными взглядами и лишь у двери задержала шаг и, обернувшись, посмотрела на Чейза Тримейна. Он тоже смотрел на нее, и в какой-то момент в его глазах мелькнуло что-то, чего Миранда не видела раньше. Сочувствие. Мелькнуло и ушло.

Она сморгнула подступившие слезы и вышла вслед за приставом.

Пора возвращаться. В тюрьму.

– Теперь ей не выбраться, – сказала Эвелина.

– Сто тысяч долларов? – Чейз покачал головой. – Не такая уж нереальная сумма.

– Для нас – может быть. Но только не для такой, как она, – фыркнула презрительно Эвелина, и ее красивое, ухоженное лицо омрачила гримаса злобного удовлетворения. – Нет, нет, думаю, мисс Миранда Вуд останется там, где ей и надлежит быть – за решеткой.

– Уперлась и стоит на своем. – Лорн Тиббетс развел руками. – Мы допрашиваем ее уже целую неделю, но слышим одно и то же. Держится за свою версию и не отходит от нее ни на дюйм.

– Не важно. – Эвелина пожала плечами. – Факты ведь остаются фактами, и с ними не поспоришь.

Они сидели на веранде, куда их выгнала жара. Солнце лишь недавно заглянуло в окна, но уже превратило комнаты в духовки. Чейз успел забыть, какими невыносимо душными бывают здесь августовские дни. В его памяти Мэн остался вечно прохладным, отгороженным от тягот лета. Вот тебе и детские воспоминания. Он налил себе второй стакан чаю со льдом и протянул кувшин Тиббетсу.

– Итак, Лорн, что вы сами-то думаете? – поинтересовался Чейз. – Считаете, имеющихся доказательств достаточно для вынесения обвинительного приговора?

– Может быть. Но в доказательной базе есть пробелы.

– Какие пробелы? – строго спросила Эвелина.