Счастливый жребий - [5]

Недовольный собственными словами, презирая себя за свои мысли, он сумел все же отвести взгляд.

Маккензи наблюдала за ним, оценивала. Он осматривал каждый дюйм комнаты, который мог видеть с того места, где сидел развалившись. Она взглянула на его джинсы, разорванные на коленях. Он весь был изранен. И почти до пояса промок в озерной воде. Рукав рубашки был разорван в том месте, где ее пробила пуля. На рубашке недоставало нескольких пуговиц, и виднелась мускулистая волосатая грудь. Порез на виске уже перестал кровоточить. Густые непокорные волосы падали на лоб. На челюсти расплывалось большое лиловое пятно. Он весь, с головы до ног, был облеплен грязью.

— Воды нет. — Ее собственный голос, разорвавший тишину, удивил ее.

Он быстро взглянул на нее:

— Что?

— Нет воды. Шафер забыл проследить, чтобы ее снова включили. Нам пришлось привезти сюда немного воды. Она на кухне, в двадцатигаллоновом кувшине на раковине, — сказала Мак Мерфи, надеясь, что это заставит его поскорее уйти, и добавила: — Завтра сюда придут, чтобы ее включить.

— Кто?

— Люди из обслуги. С утра.

— Господи. — Он устало провел по лицу ладонью. Страх сковал ее душу. Она постаралась, чтобы ее голос не звучал так, будто она его умоляет.

— Давай я отвезу тебя куда-нибудь. В мотель, например. Я сяду за руль, а ты спрячешься. — «А когда будешь меньше всего этого ожидать, — повторяла она про себя словно молитву, — я закричу изо всех сил, отовсюду сбегутся люди и втопчут тебя в землю».

Глава 2

Лишь бары в городах чужих,

Лишь шрамы от пустых надежд…

Он изучал ее внимательно, всматривался в ее лицо. Она сидела на стуле со связанными руками, сидела очень прямо, с вызывающим видом. Мерфи смотрел на нее, держа в руке конец веревки. Ему вдруг стало ее жаль. Черт — и себя тоже!

Но ненадолго. Он встал и дернул за веревку, принуждая ее следовать за собой. Они прошли по длинному, обшитому темными панелями коридору. Он заглянул во все комнаты и выбрал одну из них. Самую просторную спальню с огромной кроватью.

«Что будет дальше?» — стучало в голове у Маккензи. Она переводила взгляд с постели на незваного гостя и обратно.

Он толкнул ее на кровать, набросил веревочную петлю на завиток дубового изголовья и намотал конец веревки на свою руку. Сидя на краю кровати, сбросил туфли, сдернул лоскутное покрывало и улегся на матрац с другой стороны.

— Можешь тоже лечь и поспать. Пока что тебе придется побыть здесь, — пробормотал он, почти не размыкая губ.

По его голосу Мак поняла, как он измучен. Она сидела не шелохнувшись, но мысли вихрем проносились у нее в голове.

Он лежал к ней спиной. Мощные мышцы натягивали швы на рваной грязной рубашке. Дыхание его стало ровным, и Маккензи наконец сглотнула, лишь сейчас осознав, что все это время задерживала дыхание.

— Как тебя зовут? — пробормотал он.

Ей казалось, что он уже уснул, поэтому она чуть не подскочила, на кровати, услышав его голос.

— Что?

— Как зовут?

— Мак.

Он слегка повернул голову, потом перекатился на спину и посмотрел на нее.

У него были слишком длинные волосы. Завитки падали на воротник. Встретившись с ним взглядом, Маккензи ужаснулась собственным мыслям, так как подумала о том, как он, наверное, был бы красив, если бы не грязь и кровь. И каким твердым было его тело, когда прижималось к ней.

— Что это за имя для девочки — Мак?

— Маккензи. Мак. — Она смотрела в стенку прямо перед собой.

— Мак и Мерфи. — Он снова отвернулся. — Чертовски забавно, правда? Поспи немного. Тебе это пригодится.

Она даже не прилегла. Смущенная, уставшая и испуганная, Мак прислонилась спиной к изголовью и занялась веревками, стягивающими ее руки.

Кожа воспалилась, веревки врезались в запястья. Тоненькая струйка крови потекла по пальцам.

Маккензи чувствовала мужскую ауру, окружавшую ее обидчика, который лежал всего в нескольких сантиметрах от нее. Инстинкт подсказывал: не следует провоцировать его. Странно было то, что она чувствовала в нем еще что-то. Раскаяние. Угрызения совести. Неужели? Неужели именно это таилось за стальным блеском его безжалостных глаз?

Откинув голову на изголовье, она закрыла глаза. Ей было страшно пошевелиться. Вдруг ее тюремщик подумает, что она пытается освободиться, и накинется на нее с ножом? Он сделает это неосознанно — рефлекс заставит его воткнуть в нее нож по самую рукоятку… Может, он уже убил им кого-нибудь? Лицо ее покрыла мертвенная бледность. Мак крепко зажмурилась.

Она должна вырваться отсюда. Но как? Едва ли ей удастся высвободить из веревочных оков свои распухшие руки. Взгляд ее скользнул к концу веревки, к петле у изголовья, потом вниз, к его… руке.

Его пальцы чуть разжались. Веревка лежит свободно. Если встать, выдернуть ее и побежать, она, возможно, успеет добраться до входной двери, отпереть ее и… и что дальше? Ей нужны ключи, чтобы завести машину, а они в сумочке. В данный момент она даже представить себе не могла, где видела эту сумочку в последний раз.

Надежда. Она придала ей необходимые силы. Двигаясь очень медленно, с предельной осторожностью, Мак сантиметр за сантиметром отодвигалась к краю кровати. Внезапно замерла, прислушалась. Он застонал и слегка пошевелился. Но не проснулся.