Счастливый жребий - [28]

Она возносилась все выше и выше, и кровь шумела у нее в голове, когда он шептал ее имя. Власть над ним. Ее руки, ее собственные руки, ими одними она могла доставить ему наслаждение. Показать ему, как много он для нее значит. Она обладала властью, о которой раньше и не мечтала, и это вызывало восторг. Она могла отдавать гораздо больше, чем прежде, и от сознания этого ее могущество возрастало.

Ее руки ласкали его, притягивали к себе его бедра и ягодицы. А он крепко прижимался к ней и отстранялся, медленно-медленно… Ему всегда будет ее мало.

Радуга возникла и повисла дугой перед ее закрытыми глазами; цвета расплывались, смешивались, становились ярче. Его теплое дыхание щекотало ей ухо, потом перемещалось к губам. Его крепкое тело под ее ладонями покрывалось потом страсти.

Наконец он затих. Она подалась ему навстречу, но он оставался неподвижным. Изо всех оставшихся в нем сил он старался продлить мгновения блаженства, которые она ему дарила. Затем снова устремился к ней, двигаясь все быстрее и быстрее. Прижавшись губами к ее губам, он почувствовал, как экстаз нарастает уже помимо его воли.

Нарастает. Они взмывают ввысь. Взлетают в небеса, крепко держась друг за друга; и новая, неизведанная часть их вселенной раскрылась во взрыве и снова закрылась, унося их в прекраснейший мир, где только тепло и радость и они вдвоем.

Глава 8

В тебе я рай хочу найти,

Ведь ад я уже повидал…

Когда Мерфи проснулся через несколько часов, его первая мысль была о покое. Господи, вот чего ему не хватало всю жизнь…, а он даже не знал.

Она крепко прижималась к нему, свернувшись калачиком, ее ладонь покоилась на его груди. Осмелившись чуть-чуть пошевелиться, он провел кончиками пальцев по шелковистой коже ее руки, потом вверх, к плечу, по щеке. Да, она настоящая. Но как мог простой акт любви сотворить с ним такое чудо? У него и раньше были женщины, много женщин. Но ни одна не могла сравниться с этой.

Маккензи застонала во сне и еще крепче прижалась к нему. Ее рука соскользнула с его груди и легла на талию, чтобы покрепче прижать его тело к своей шелковистой наготе.

Восторг обладания, желания и нежной заботы вспыхнул в нем, согревая кровь. Он подумал о ее губах, и ему захотелось снова ощутить их бархатистую мягкость, но он не смел ее разбудить. Ей необходим сон.

Их испытания далеко еще не закончились. Первый слабый свет зари начал просачиваться в их убежище. Окинув взглядом хижину, он обнаружил, что окружающая обстановка еще более убога, чем ему показалось ночью. Но теперь, когда болезненное воспоминание о другой хижине всплыло в его памяти, он впервые осознал, что не может отчетливо представить свое прошлое. Потому что она так близко. И картинка исчезла, затерялась в отдаленных уголках мозга. Губы Мерфи дрогнули в лукавой усмешке.

Она просыпалась и движениями своими напоминала кошку. Он с жадностью впитывал это зрелище, наблюдая за плавными движениями ее рук и ног, любуясь долгими ленивыми потягиваниями, тем, как она по-кошачьи выгибает спину. Тихое мурлыканье предшествовало трепету черных ресниц. Открыв глаза, она улыбнулась, приподнялась и коснулась поцелуем его таких сладких губ.

Его жизнь изменилась навсегда. Не имело значения, чем все это закончится, с ним навсегда останутся ощущения, которые она ему подарила. В какой именно момент он влюбился? А ведь дал себе клятву, что никогда этого не сделает.

Достаточно было одной только минуты. Секунды. Одного мгновения. Так не похоже это на все то, что он чувствовал прежде. Боль и гнев, которые он носил в себе со времен Вьетнама, отодвинулись в темные закоулки сердца, заполненного ею.

Он великолепен. Его обнаженное тело было твердым, узловатые мускулы, подрагивали, перекатываясь под ее ладонями. Маккензи улеглась на него сверху; прохладный утренний воздух щекотал ее обнаженное тело и смешивался с нарастающим жаром страсти.

Она потянулась к нему, чтобы встретить его губы и дать ему понять, как он стал ей дорог. Осознание этого пронзило ее, словно удар молнии из грозовой тучи, и она его приняла, и это придало ей сил.

Его руки крепко обняли ее. Ее губы скользили по его шее, по плечам.

Свет солнца становился все ярче, он вливался сквозь щели, зажигая в ее глазах искры.

— Доброе утро, — прошептал он прямо в ее жадные губы.

Она ответила ему улыбкой.

Он почувствовал дрожь в теле. Она села на него верхом, и он взял ее за руки. Поднес к губам одну, потом вторую руку, целуя их. Хотя оба были покрыты синяками и ссадинами, слияние их тел приносило облегчение.

Маккензи легла на него, вытянувшись; потом медленно соскользнула вниз, наполнив себя его плотью. Когда он начал приподниматься, она посмотрела на него сверху вниз и прошептала:

— Подожди немного.

Его глаза открылись и встретились с ее глазами. Она прочла в его взгляде страстное желание, почувствовала, как напряглась в ней его плоть. И начала медленно двигаться.

Мак высвободила свои руки, чтобы погладить его грудь; затем пальцы ее скользнули вниз, туда, где они стали одним целым. Она увидела, как глаза его заволокло пеленой истомы. И улыбнулась. Могущество. Оно наполняло их обоих.