Счастливый торт Шарлотты - [60]

Герцог замолчал, а мне стало почти что ясно, что я услышу дальше. Ясно и страшно. Как же я хотела ошибаться! Что, что эта девчонка, в теле которой я нахожусь, сказала об этом благородном, добром, израненном снаружи и внутри человеке, причинив ему боль? Мои глаза наполнились слезами, одна из них сбежала по щеке. Герцог взглянул на меня.

— Почему вы плачете? Вы что-то вспомнили? — спросил он голосом, в котором наконец были слышны чувства.

Я покачала головой.

— Я не знаю, почему. Продолжайте, прошу вас, я должна знать всё до конца.

— Хорошо, как скажете. Вы говорили, что теперь, когда отца не стало вы не сможете больше тянуть со свадьбой, а ведь вам противен весь мой облик. Искалеченный урод — так вы называли меня в разговоре. Не могу представить, как можно делить постель с ним, с его изрезанным лицом. Потом вы выразили надежду, что будут очередные сражения и меня всё-таки прикончат в каком-нибудь бою, а пока что придется терпеть, утешаясь в объятиях любовников покрасивее. Я не стал дослушивать и тут же уехал, появившись только на похоронах, чтобы проводить друга в последний путь. Более мы с вами не виделись. Однако, подходило время заключать брак и я вызвал вас к себе, чтобы мы могли исполнить волю короля. По дороге вас похитили. Это всё.

Я старалась вдохнуть воздуха побольше, потому что мне казалось, я не могу дышать уже несколько минут. Всё оказалось настолько плохо, что все мои попытки проявить мой интерес к нему ранее, конечно же казался герцогу издёвкой или игрой. Теперь я его понимала.

— Ваша светлость, простите меня, — прошептала я, — мне сейчас умереть хочется от стыда и раскаяния. Я не помню из этого ровно ничего, и не чувствую того, что вы рассказали. Прошу вас, поверьте мне!

Его лицо было скрыто в тени, уже почти стемнело, и я не могла разглядеть что на нем написано.

— Я верю в то, что вы не помните, вы вполне убедительны, — наконец произнес он, — я даже верю в то, что потеряв память, вы внезапно стали испытывать ко мне какие-то чувства. Однако, всё это уже не имеет никакого значения.

— Но почему? Меня совершенно искренне тянет к вам, я хочу узнать вас ближе, если вы любили меня — как же это может не иметь для вас значения??? — я умоляюще сложила руки на груди, в которой разрывалось сердце от частых и болезненных ударов.

Он чуть качнулся ко мне, однако тут же взял себя в руки и отошел на несколько шагов. Я поняла, что он собирается уходить.

— Чарльз! — позвала я его безо всякой надежды. Как в моей утренней фантазии, он обернулся ко мне.

— Нет, Шарлотта. Я был бы счастлив поверить вам. Да я и верю. Однако, рано или поздно, память вернётся к вам, и вы вспомните свои настоящие чувства ко мне. Я не хочу больше испытывать своё сердце на прочность. Когда придёт время — я дам вам знать, а пока — прощайте.

И пошел прочь.

Я стояла, не в силах сдвинуться с места. В руке всё еще была роза, которую он дал мне. Посмотрев на острые колючки, я с силой сжала ладонь, чувствуя, как шипы впиваются в меня. Странным образом, мне стало легче. Возвращаться на приём я не стала.

Я укладывала вещи, собираясь домой. Мимо меня по комнате ходила взволнованная Гвендолин. Я же, напротив, была спокойна и сосредоточена.

— Дорогая, не нервничай, тебе нельзя волноваться, — сказала я в очередной раз.

Гвен остановилась, и, уперев руки в боки, уставилась на меня в упор.

— Шарлотта, но почему ты так спокойна? У меня от этой истории всё внутри переворачивается! А ты как ни в чем не бывало. Что с тобой на самом деле?

Я закрыла крышку сундука и села на кушетку, показывая, чтобы Гвен присела рядом со мной.

— Милая, присядь и расслабься. Агата! — окликнула я служанку, — принеси нам мятный чай, пожалуйста.

Агата устремилась к двери, а я обняла Гвен за плечи и ответила.

— Знаешь, после того, как герцог мне всё рассказал, я подумала, что мир рухнул, все мои надежды на счастье испарились бесследно, а о моей влюбленности можно забыть. А как же иначе? Ведь после того, что я наговорила ему, ни о каких доверительных отношениях не может быть и речи. Я всё погубила, хотя и не помню этого.

Гвен непонимающе смотрела на меня.

— Вот именно, да! Но почему ты спокойна и даже…довольна?? Ты меня пугаешь. С тобой что-то не так, давай позовём доктора…

— Подожди, Гвендолин, я объясню. Когда я осознала, что я со всеми моими надеждами и чаяниями нахожусь на самом дне пропасти, мне стало внезапно легче. Я поняла, что снизу все пути ведут только наверх. И в общем-то у меня всё есть — есть вы с Дилвином и Нией, есть моё дело, я состоятельна, мне не придётся выживать. Ну а личное счастье…что ж. Возможно, до потери памяти я была другим человеком и сейчас расплачиваюсь за ошибки прошлого. Но сейчас я другая, а значит, всё будет хорошо. Я попытаюсь вернуть доверие и расположение герцога, он небезразличен мне. Но если это невозможно — я придумаю, как нам расторгнуть брак и разойтись достойно, чтобы не быть пожизненной обузой друг другу.

Теперь Гвен смотрела на меня с некоторым страхом, но больше с уважением.

— Шарлотта, я даже не думала в таком ключе…Ты меня очень удивляешь…

Она посидела с минуту, шевеля губами, словно проговаривала мои слова про себя, потом привычно утвердительно мотнула головой.