Счастливый остров [заметки]

1

В. Danielsson, Work and life on Raroia, p. 16—9.

2

Б. Даниельссон, Счастливый остров, стр. 234, 235.

3

Там же, стр. 235.

4

Ф. Энгельс, Происхождение семьи, частной собственности и государства, Госполитиздат, 1950, стр. 99.

5

Пенетито — полинезийское произношение имени автора — «Бенгт». Тане — мужчина, муж; вахине — жена. — Прим. перев.

6

Куттеморо — испорченное шведское god morgon! (доброе утро); куттенат — god natt! (спокойной ночи). — Прим. перев.

7

Остров Барклая-де-Толли. Открыт в 1820 году русской антарктической экспедицией Ф. Ф. Беллинсгаузена-М. П. Лазарева. Назван в честь полководца Отечественной войны 1812 года М. Б. Барклая-де-Толли. Ныне называется атоллом Рароиа и принадлежит Франции. Русские мореплаватели внесли ценный вклад в исследование Океании, и многие острова в этой части Тихого океана имеют русские названия, например: о-ва Россиян (архипелаг Туамоту). атолл Крузенштерна (Тикахау), Кутузова (Макемо) и т. д. — Прим. ред.

8

Значение названий Паумоту и Туамоту спорно. Более правдоподобно другое их толкование: Паумоту — «подчиненные острова» (архипелаг был с начала XIX века под властью таитянских вождей), Туамоту — «отдаленные острова». См. Meinicke, Der Archipel der Paumotu (Ztschr. d. Gesellschaft für Erdkunde zu Berlin, 1870, B. 5, S. 340). См. также «Народы Австралии и Океании», под ред. C. А. Токарева и С. П. Толстова, М., 1956, стр. 556 — Прим. ред.

9

Упоминая вскользь имя Эрика де Бишопа, Даниельссон не дает здесь читателю правильного представления об этом замечательном человеке и его смелых морских путешествиях. В своей книге Det stora vågspelet, Stockholm, 1959. (Большой риск. Путешествие на «Таити-Нуи», М., 1962). Даниельссон говорит о последних его странствованиях. Неутомимый путешественник и искатель приключений, Бишоп совершил свои последние плавания (1956–1958 гг.) на плоту «Таити-Нуи», задумав повторить замечательный рейс «Кон-Тики», но в обратном направлении. Бишоп поставил себе целью, вопреки Хейердалу, доказать, что плавания на плоту по Тихому океану возможны во всех направлениях, а не только с востока на запад. Но плавания Бишопа были гораздо более трудны, чем плавания Хейердала с его спутниками; завершились они трагически: первый рейс «Таити-Нуи» — от островов Полинезии к берегам Америки — кончился аварией и потоплением плота, с которого отважным путешественникам едва удалось спастись, а второй рейс — от Америки в Полинезию — гибелью главы экспедиции — де Бишопа. Эти плавания описаны, кроме книги Даниельссона, также в книгах самого Бишопа и его спутника Пелисье. См. Е. Bishop, Cap á l’Est.; I. Pelicier, Cinq homines sur un radeau. — Прим. ред.

10

Шхуна — судно обычно с косым парусным вооружением. Наиболее распространены двух- и трехмачтовые шхуны. Большинство современных шхун имеет двигатель внутреннего сгорания. — Прим. ред.

11

Иа ора на! (полинез.) — Да будет здоровье! — Прим. ред.

12

На островах Туамоту уже много десятилетий господствуют товарные капиталистические отношения, но понятия островитян еще носят на себе отпечаток общинно-родового строя, породившего их в прошлом. Раройцам непонятно, что есть страны, где все продается и покупается. — Прим. ред.

13

Меня зовут Айседор, раз, два, три! (англ.)

14

Все полинезийские языки очень близки и сходны между собой. Но в языке населения Туамоту есть заметная примесь какого-то совсем постороннего языка; это особенно заметно в числительных; видимо, это остаток языка первоначального, дополннезийского населения Океании. См. «Народы Австралии и Океании», под редакцией С. А. Токарева и С. П. Толстова, М., 1956, стр. 559, 568, 569.— Прим. ред.

15

Беспечность и беззаботность — черты характера, воспитанные господством общинно-родового строя в прошлом. Однако эти черты характера вступили в противоречие с новыми условиями жизни, а потому они и производят на постороннего наблюдателя странное впечатление. Что касается «лени», то автор тут ошибается; в других местах он сам описывает поразительное трудолюбие и работоспособность островитян (стр. 143, 215). Дело тут не в лени, а в непривычке к обязательному и систематическому труду. — Прим, ред.

16

Права французского гражданства были даны населению колоний после второй мировой войны под напором демократического движения в самой Франции и роста национально-освободительного движения в колониальных странах.

Равенство перед законом населения французских колоний и метрополий — в лучшем случае чисто формальное, по существу же народы колоний остаются бесправными. Здесь уместно напомнить героическую борьбу народов Алжира, стремление которых к действительной свободе и независимости жестоко подавляется французским колониализмом. — Прим. ред.

17

Автор идеализирует французские колониальные порядки и несколько односторонне характеризует здесь социальную структуру населения Рароиа. В других местах своей книги он отмечает сравнительно глубокое имущественное расслоение и зачаточные формы эксплуатации. — Прим. ред.

18

Читатель уже знает, что архипелаг Туамоту составляет некоторое исключение среди архипелагов Полинезии. На других архипелагах в большей степени, еще до европейской колонизации, сложились классовые группы, принимавшие форму наследственных каст-Общинная земля была захвачена знатными семьями, безземельные работали на ней, платя знатным дань или натуральную ренту. В руках вождей, выходивших из среды знати, сосредоточивалась деспотическая власть. — Прим.  ред.

19

В дальнейшем автор описывает нередкие на островах случаи психических заболеваний, особенно связанные с промыслом жемчужниц. — Прим. ред.

20

Особенности жизни, быта и психологического склада раройцев, подмеченные автором, были в прошлом характерны для многих народов, живущих в докапиталистических формациях, и их следует рассматривать как историческое явление. Только капиталистическое общество не оставило «между людьми никакой другой связи, кроме голого интереса, бессердечного „чистогана“» (К. Маркс и Ф. Энгельс, «Манифест Коммунистической партии»). Капиталистическое общество с его конкуренцией, кризисами и бешеной гонкой вооружений, ведущими к постоянному разорению большинства населения, породило постоянную неустойчивость положения широких масс, их неуверенность в завтрашнем дне, жажду наживы любой ценой и, как следствие, рост душевных болезней и потерю жизнерадостности. — Прим. ред.

21

На большей части островов Полинезии деньги в прошлом были неизвестны — в отличие от Меланезии и Микронезии, где примитивные «деньги» — в виде раковин, перьев, собачьих зубов, свиных клыков и пр. — были в широком обращении. Из архипелагов Полинезии только на Самоа были известны деньги (в виде циновок). — Прим. ред.

22

Автор мимоходом отмечает здесь беззастенчивую эксплуатацию населения торговцами. Легковерное и непривычное к товарному хозяйству население покорно ее терпит. — Прим. ред.

23

Снисходительно посмеиваясь над островитянами, автор нередко вступает в противоречие с фактами. Из его же книги мы узнаем, что на острове было сколько угодно лодок (в том числе с палубой), вполне подходящих для пятнадцатисильного мотора. Кстати, такой мотор никак нельзя назвать мощным. — Прим, ред.

24

День взятия Бастилии (14 июля 1789 г.) — французский праздник. — Прим. ред.

25

Музей Бишопа в Гонолулу (Гавайские о-ва) является в настоящее время крупным центром научных исследований в Океании. Там работает немало ученых разных специальностей, в значительной части из местного населения. Директором музея был до своей смерти (1950) известный новозеландский этнограф, полумаори Те Ранги Хироа. С 1920 года музей начал систематическое изучение архипелагов Океании, организуя специальные экспедиции главным образом на средства американских научных учреждений и отдельных миллионеров. Их участие в этих работах определялось политическими целями, но научные результаты экспедиций были очень значительны. См. Те Rangi Hiroa (P. Buck), An introduction to Polynesian anthropology, Honolulu, 1945. — Прим. ред.

26

Космогоническая мифология (мифы о происхождении мира) была у полинезийцев очень развита. Большая часть мифов принадлежит к «эволюционному» типу: в мифах говорится не о создании мира богами или богом, а о постепенном развитии его из первоначальной «пустоты», «мрака» и т. п. (сходно с древнегреческими мифами о происхождении мира из первобытного хаоса). Мифы разных полинезийских архипелагов были во многом одинаковы; по мнению специалистов, это объясняется тем, что основы мифологии полинезийцев складывались еще до расселения их по островам (см. Те Ранги Хироа, Мореплаватели солнечного восхода, М., 1950, стр. 77 и др.). Особенно близка мифология Туамоту к маорийской (Новая Зеландия), — Прим. ред.

27

У некоторых полинезийцев существовало в прошлом людоедство как военный обычай, связанный с религиозно-магическими верованиями. Но рассказы о людоедстве в Полинезии были страшно преувеличены и раздуты некоторыми путешественниками и колонизаторами для оправдания собственных жестокостей и колониальных захватов. На некоторых островах Океании (например, на Фиджи) именно появление европейских колонизаторов и торговцев, умышленно разжигавших межплеменную вражду и снабжавших островитян огнестрельным оружием, вызвало более широкое распространение каннибализма. Прим. ред.

28

Генеалогические предания полинезийцев необычайно богаты и притом очень точны. Островитяне помнят имена своих предков за несколько десятков поколений (то есть за время с первого тысячелетия нашей эры), так же как и рассказы о их плаваниях и других подвигах. Предания и генеалогии жителей разных архипелагов во многом совпадают, что лишний раз доказывает наличие в них исторического зерна. Полинезийские родословные предания принято считать хорошим историческим источником (см. Те Ранги Хироа, указ, соч., стр. 41–44). — Прим. ред.

29

К словам автора о «поразительном единообразии» в среде островитян нужна некоторая поправка. Он сам ее делает, когда говорит (стр. 166, 168) о значительном имущественном неравенстве на острове. — Прим. ред.

30

Обычай усыновления (приймачества, воспитанничества) — одно из характерных порождений первобытно-общинного строя с его неразвитостью отдельной семьи, еще не обособившейся внутри родовой общины. Обычаи такого рода известны у очень многих народов. Один из поздних его пережитков — обычай «аталычества» у народов Кавказа. — Прим. ред.

31

Описанный здесь способ добывания огня «выпахиванием» («огненный плуг») был распространен по всей Полинезии. В Австралии и в западной части Океании преобладали два других способа добывания огня — «сверлением» и «пилением», — Прим, ред.

32

Это еще одна черта характера островитян, воспитанная условиями первобытно-общинного строя. Указываемая самим автором другая причина совместных поездок за копрой (взаимное недоверие) порождена уже новыми экономическими условиями — проникновением товарного хозяйства Обе причины, хотя и разного исторического происхождения, вызвали одно и то же следствие. — Прим. ред.

33

Автор лишь вскользь касается имущественного расслоения и социального неравенства среди островитян Рароиа. Однако они, видимо, значительны. В другой работе Даниельссон приводит подсчет бюджетов отдельных семей; получается, что годовой доход на семью колеблется от 24 тыс. франков до 1300 тыс. франков — очень большая неравномерность (В. Danielsson, Work and life on Raroia, Uppsala, 1955, p. 199—202). Главная форма эксплуатации бедных богатыми — испольная аренда. — Прим. ред.

34

Автор выражается неточно: «старый дух коллективизма», ныне исчезнувший, порождался и поддерживался, конечно, не «светскими и религиозными властями», а самим общинно-родовым строем. — Прим. ред.

35

Роль миссионеров в колониальной системе на островах Океании довольно сложна. Миссионеры выступали пролагателями путей для колонизаторов, готовили почву для колониальных захватов. Многие миссионеры действовали рука об руку с торговцами и колониальными властями и помогали приводить население к покорности новому начальству. Миссионерская проповедь вела к упадку самобытной культуры, к общей деморализации и вырождению коренного населения. Однако отдельные миссионеры делали и кое-что полезное для островитян — обучали их новым хозяйственным навыкам (особенно в Новой Зеландии), распространяли грамотность. — Прим. ред.

36

Еще один пример беззастенчивой эксплуатации доверчивых островитян скупщиками и судовладельцами. — Прим. ред.

37

Нарисованная автором картина тяжелого и напряженного труда, безропотно выполняемого туземцами, опровергает вымыслы о «лености» полинезийцев. — Прим. ред.