Счастливый остров - [82]

Вот мы уже восседаем за празднично накрытым по такому случаю столом. Я замахнулся ложкой и ткнул ею в скользкий ком, но ближайшее знакомство с ним не состоялось, потому что он трусливо вильнул в сторону и улегся поодаль. На протяжении получаса я тщетно преследовал его и наконец отступил, совершенно обессиленный.

— Ты недостаточно вооружен для охоты на крахмал, — заметила Мария-Тереза и пошла за большой вилкой.

С торжествующим видом она воткнула вилку в ком, повертела ее и вытащила. Результат был неутешительный — на вилке осталось лишь несколько мутных ниточек. Требовалась совершенно новая тактика. Внезапно я вспомнил, что видел на кондитерской фабрике, как режут тесто ножницами. Может быть, подойдет? Мы не замедлили испытать этот способ, и, к нашему облегчению, он оправдал себя как нельзя лучше. Без всякого труда мы отрезали себе по куску теста и вцепились в него зубами. Лишь пять минут спустя нам удалось открыть рот — во всяком случае настолько, что мы могли нормально дышать. Оригинальное блюдо Туаури оказалось липким, как столярный клей, и тугим, как велосипедная шина. Больше часа потратили мы, чтобы расправиться с злополучным комом; такого молчаливого обеда я не припомню!

Однако крахмал решил отомстить нам за свое поражение. Прошло несколько часов, и он начал бродить у нас в животах. Мы корчились и извивались от боли. Казалось, внутренности вот-вот лопнут.

При первой же встрече с Туаури мы обрушились на него с упреками и спросили, по всем ли правилам кулинарного искусства было приготовлено злополучное блюдо.

— Конечно, — отвечал он, покатываясь со смеху, — но я, возможно, забыл предупредить вас, что от крахмала всегда живот болит. Вся деревня уже которую неделю мучается животом.

В дальнейшем мы, по вполне понятным причинам, ограничивались кокосовыми орехами и рыбой, а когда хотелось разнообразия, ели рыбу и кокосовые орехи. Через несколько недель пришла долгожданная шхуна, и мы создали себе такие запасы, что могли бы без труда пережить длительную осаду. Но некоторых товаров на Шхуне не оказалось, поэтому мы решили заказывать все необходимое в Папеэте; при этом покупки обходились нам вдвое дешевле. Однако наш пример никого не соблазнил. Островитяне предпочитали прежнюю систему — зато им приходилось пять раз в году есть крахмал.

И еще одно следствие изолированности: человек может полагаться лишь на собственные силы и знания. Рароец в одно и то же время — лодочный мастер, строитель, парикмахер, гробовщик, столяр… Здесь надо быть умельцем на все руки. Чаще всего, конечно, легко найти тот или иной выход, но нередко убеждаешься, что тебе не хватает ни знаний, ни опыта, чтобы решить какой-то вопрос или выполнить необходимую работу, — не хватает просто потому, что в нашем дифференцированном обществе никогда не приходилось иметь дело с такими вещами. Как, например, изготовить фитиль для бензиновой зажигалки? Как починить стенные часы? Какую почву предпочитает картофель? Почему вдруг начинают дохнуть куры? Как делать замазку? Можно ли резать стекло, не имея алмаза? Как связать пружины в матраце, чтобы он был ровным? На каждом шагу перед нами вставали подобные задачи, и, сколько справочников ни тащи с собой, на всё ответа не найдешь! Можно, конечно, выходить из положения так, как делали мы: написать кому-нибудь из знакомых и спросить. Но это годится, только если дело неспешное, так как обычно письма идут до Рароиа два-три месяца.

И все-таки недостатки — удаленность от больниц и аптек, жаркие периоды, ненадежная связь с внешним миром, бедность местных ресурсов — на наш взгляд, многократно перекрываются достоинствами. Безграничный покой, отсутствие забот и приволье благотворно действуют на душу, и мы чувствуем себя как дома в этой атмосфере счастья и дружбы. Не раз мы задумывались над тем, чтобы навсегда поселиться в Полинезии. Однако по зрелом размышлении приходили к выводу, что это неосуществимо по той простой причине, что слишком много уз связывает нас с привычным существованием, не позволяя окончательно порвать с ним. Вряд ли найдется много людей, способных без ущерба для своего душевного равновесия вдруг перенестись в совершенно другую обстановку, другую среду.

Зато поразительно много людей считают себя способными на это и всерьез подумывают о том, чтобы поселиться на полинезийском островке.

Посмотрим, какие возможности для осуществления такого плана дает Рароиа. Следующее письмо — а я получил не один десяток подобных посланий — хорошо выражает побуждения и мечты тех, кого влечет Полинезия:

«…Я молодой служащий, мне надоело тянуть нудную лямку. Я не могу больше целыми днями высиживать за пишущей машинкой, утром и вечером толкаться в набитом автобусе и постоянно спешить, боясь опоздать, боясь упустить ту или иную возможность (кстати, и это со мной уже не раз случалось). К тому же у меня ревматизм, и я плохо себя чувствую в нашем холодном климате.

Я много читал о Полинезии и стал подумывать — не там ли мое место. Я не наивный оптимист, которому все представляется в розовом свете, и не думаю, что полинезийские острова — рай земной. Но я полагаю, что там и климат и люди куда лучше, что там нет такой борьбы за существование, как у нас. Разумеется, я понимаю, что нигде не проживешь, не трудясь. Но я молод (28 лет), работы не боюсь и готов к трудностям неосвоенного края.