Счастливый человек - [7]

Одно научно-строгое молчанье.

Нет, я никак на это не гожусь!

И ну их – клетки, биотоки, души…

Я просто вновь возьму вот и рожусь,

Рожусь назло ученому чинуше.

И если вновь вы встретите поэта,

Что пишет на лирической волне,

Кого ругают критики в газетах,

А он идет упрямо по стране;

Идет, все сердце людям отдавая,

Кто верит, что горит его звезда,

Чей суд – народ, ему он присягает,

И нету выше для него суда;

Кто смерть пройдет и к людям возвратится,

Он – их поэт, они – его друзья,

И если так, товарищи, случится,

Не сомневайтесь: это снова я!

1967

Литературные споры

Спорят о славе поэты.

Критики спорят тоже.

А славе плевать на это,

Хоть лопни, хоть лезь из кожи!

В литературном храме,

Перья скрестив свои,

Поэты спорят стихами,

Критики пишут статьи.

Критики дело знают:

Локтями тесня друг дружку,

Кого в основном читают,

С тех и «снимают стружку»!

Снимают, вовсю стараются,

Лупят кого-то всласть

И сами же удивляются,

В лужу потом садясь.

Но это не вразумляет,

И вновь они ищут трещины!

Я знаю, как это бывает, —

Сам получал затрещины.

Эх, сколько ж меня склоняли!

И как же в меня палили!

Такого нагромоздили,

Самим-то понять едва ли!

И все-таки самое главное,

После как оказалось,

Да все за эту за самую,

О Господи, популярность!

Ну словно кого обманывал,

Ограбил, или подвел,

Иль, скажем, читателей сманивал

И прятал в письменный стол.

И тем, кто приходит в ярость,

Я тихо хочу сказать:

– Возьмите себе популярность

И дайте спокойно писать!

1967

Ночные огни

В простудном мраке, в сырости ночной

Горит огонь спокойно-одинокий.

Чуть-чуть печальный, трепетный такой,

Загадочный, манящий и далекий…

Он, словно Марс или живой цветок,

Таинственный и в то же время честный.

Пылающий во мраке уголек,

Кусочек чьей-то жизни неизвестной.

Огонь ли это путника в степи,

Окно ли светит? Это я не знаю.

Но кто-то там не спит теперь, не спит!

И чья-то там душа сейчас живая!

Покажется: вот сто шагов всего,

И ты укрыт от холода и ветра,

Да только вот нередко до него

Десятки и десятки километров…

Невольно представляешь, что вон там

Сидят сейчас охотники-бродяги,

Пьют чай с горячим ромом пополам

И ждут к утру перепелиной тяги.

Или, быть может, там, перед окном,

Сидит из сказки девушка с косою

И, отложив большой, тяжелый том,

Глядит во тьму с задумчивой тоскою.

Иль мать-старушка долгий, долгий срок

Сидит и ждет, когда вернутся дети,

А путник забредет на огонек —

Она теплом и путника приветит.

Или, костром пронзая синий мрак,

Влюбленные сидят в сосновой роще,

А может, все совсем, совсем не так —

И будничнее, и скучней, и проще…

И все же я люблю их! Я готов

С мальчишьих лет всегда мечтать о чуде,

Люблю огни летящих поездов —

Живые кадры чьих-то дум и судеб.

Огонь в ночи!.. Ненастье… Вязнут ноги…

Со снегом дождь… А путь далек-далек…

И что бы стало с путником в дороге,

Когда б не этот добрый огонек?!

И есть там сказка или сказки нету —

Не в этом суть. Ты верь, и ты иди!

Он как надежда, этот лучик света,

Как искра счастья где-то впереди.

Ведь счастье тоже может быть порою

Чуть-чуть не то, которого ты ждешь,

Но ты страдаешь, борешься, живешь,

Пока оно горит перед тобою.

Возможно, птицей с синими крылами

Оно должно быть вечно впереди,

И кто ответит, может быть, в пути

Вот так к нему и следует идти

И никогда не брать его руками?!

1967

Важные минуты

Беда ли это, если иногда

Бывает в жизни кто-то мягкотелым,

Доверчивым, застенчиво-несмелым, —

Беда все это или не беда?

Навряд ли это повод к обсужденью.

У всех, как говорят, своя стезя.

И все же есть минуты и мгновенья,

Когда безвольным быть уже нельзя.

Ведь ты порой и сам не замечаешь,

Как средь житейских горестей и благ

То там, то здесь кому-то уступаешь.

И вдруг однажды словно замираешь:

Тебя толкают на бесчестный шаг.

Тот шаг нередко выгоден кому-то,

Кто может все. Какой же дать ответ?

Вот и пришла та самая минута,

Чтоб встать, чтоб бросить, как гранату:

– Нет!

Весна! Планета, будто сердце, бьется.

Любовь пришла. Она к тебе летит!

Душа твоя ей в чувствах признается,

А вот язык предательски молчит.

Но милая, едва у дома встанешь,

Уже спешит проститься до утра.

И ты идешь обратно и не знаешь,

Пора признаться или не пора.

А вот сейчас, задумчиво-робка,

Она стоит и медлит почему-то.

Пора! Пришла та самая минута.

Скажи. Не то пропал наверняка!

Вы с другом в горы как-то забрались.

Стучали бодро крепкие ботинки.

Вдруг, оступившись, друг слетел с тропинки

И на скале над пропастью повис…

Судьба вдруг разом повернулась круто.

Ползти к обрыву – жизнью рисковать.

Пусть так. Смелей! Сейчас пришла минута —

Иль вместе жить, иль вместе умирать!

Года спешат, друг друга обгоняя…

Но сколько же порою там и тут,

В большом и малом людям выпадает

Решительных мгновений и минут!

О, как мы спорим, если иногда

Бывает в жизни кто-то мягкотелым,

Доверчивым, застенчиво-несмелым, —

Беда все это или не беда?

Пустяк – цена всем этим обсужденьям!

А чтоб людьми серьезно дорожить,

О них не худо было бы судить

Вот по таким минутам и мгновеньям.

1968

Я мелкой злости в жизни не испытывал

Я мелкой злости в жизни не испытывал,

На мир смотрел светло, а потому

Я ничему на свете не завидовал:

Ни силе, ни богатству, ни уму.

Не ревновал ни к радостному смеху

(Я сам, коли захочется, – смеюсь),

Ни к быстрому и громкому успеху