Счастливый билет - [7]

— Сначала вам придется сказать мне, что значит в данном случае «ухватиться за спасательный круг».

— Я не могу доверить вам эту информацию, пока не получу от вас согласия.

— Я не могу согласиться на что-то, когда не знаю, что это такое… Вы не можете этого от меня ждать.

— Черт подери… Я сейчас в очень выгодном положении. И могу просить всего, чего захочу. В конце концов, у вас есть право отказаться.

— Я не хочу, чтобы меня обвинили в краже, чтобы у меня был привод в полицию, — сквозь сжатые зубы нехотя призналась Тоуни. — Я не воровка, мистер Казьер…

Наварр Казьер устало выдохнул — понятно было, что он совсем в этом не убежден.

Тоуни покраснела и сжала руки в кулаки. Она была в отчаянии от той ловушки, в которую угодила, и изо всех сил сдерживалась, чтобы не сорваться.

— Это предложение — я смогу продолжить здесь работать, если его приму? — настаивала она.

— Только в том случае, если отель готов предоставить вам двухнедельный отпуск.

— Мой график не настолько гибкий.

— Но я же сказал, что заплачу вам за время, — сухо напомнил ей Наварр.

Это напоминание было очень своевременным, учитывая то, как Тоуни боялась потерять работу, ведь ей надо было платить за жилье бабушки.

— Что вы предлагаете?

— Значит, вы решили принять мое предложение?

Она сжала ровные белые зубы:

— Как будто у меня есть выбор… Да. При условии, что в том, что вы просите меня сделать, нет ничего незаконного, обидного и это не носит сексуального характера.

— Откуда мне знать, что вы считаете обидным? Дай мне окончательный ответ. Пока ты только тратишь мое драгоценное время.

Застыв от негодования, Тоуни вглядывалась в его загорелое лицо. В глазах его блестели ум и проницательность, в остальном же лицо было похоже на непроницаемую маску. Он был так красив и так спокоен. Что это может быть за предложение? Она всего лишь горничная, которую он считает воровкой. Чем она могла быть полезна такому богатому и влиятельному мужчине? И как она могла добровольно отдаться во власть такого человека? Здравый смысл услужливо ей напомнил, что раз уж его невидимая камера запечатлела картинку, из которой ясно, что она ворует, она все равно в его власти, нравится ей это или нет.

— А сколько вы мне заплатите? — с пересохшим горлом спросила Тоуни, пытаясь взвесить свою единственную оставшуюся возможность.

Когда Наварр понял, что они наконец-то перешли к деловому аспекту переговоров, его изумрудно-зеленые глаза заискрились энергией. Он прикинул, сколько она зарабатывает за год, умножил эту сумму на два и предложил ей то, что у него получилось в результате. Хоть и не в его правилах было вознаграждать людей за преступное поведение, он понимал — если она, пойдя на его условия, потеряет работу, он должен сделать так, чтобы для нее овчинка стоила выделки. Тоуни побледнела, широко распахнула глаза, и он увидел, что добился желаемого результата. У каждого человека есть своя цена, и, похоже, ее цену он определил точно.

Тоуни понимала — этих денег хватит на то время, пока она не найдет новую работу, а еще она сможет заплатить за жилье бабушки за год, а может, и больше. И все же ей было неприятно, что она вынуждена ему подчиниться. Но она, конечно, примет деньги, ведь любой исход лучше ареста и обвинения в краже.

— Я сделаю это, что бы это там ни было, если вы пообещаете стереть запись с камеры, когда все будет кончено.

— А я пойду на это, если ты подпишешь бумагу о неразглашении, гарантирующую, что ты не будешь обсуждать ничего из того, что услышишь или увидишь, пребывая в моем обществе.

— Легко. Я не склонна к пустой болтовне, — спокойно согласилась Тоуни. — Можно мне теперь вернуться к работе?

Наварр нетерпеливо на нее взглянул:

— Боюсь, нет. Ты не можешь выходить из номера без сопровождения. Я хочу быть уверенным в том, что все данные, которые ты успела выцепить из моего ноутбука, останутся в этих стенах.

До Тоуни наконец-то дошло — вероятно, в ноутбуке Наварра хранится какая-то в высшей степени секретная информация, раз он готов пойти на такие ухищрения. Раздался стук в дверь, и Наварр пошел открывать. Тоуни побледнела, когда увидела в дверном проеме менеджера Лесли Морган.

— Извините, мистер Казьер. Мне сказали, у вас здесь какие-то проблемы…

— Нет никаких проблем.

— Тоуни? — тихо спросила Лесли. — Тебе наверняка есть чем заняться.

— Тоуни увольняется прямо сейчас, — отрезал Наварр Казьер.

Под полным нескрываемого любопытства взглядом красотки-менеджера Тоуни смущенно покраснела. Значит, она будет без работы, пока будет исполнять его таинственную миссию. Чего бы он там от нее ни хотел, она не сможет одновременно с этим работать в дневную смену в отеле. С другой стороны, если над ней будет висеть судимость за мелкую кражу, она вообще никуда на работу устроиться не сможет. И если ей удастся пройти через это соглашение с французским промышленником и при этом сохранить свое доброе имя, потеря нынешней работы будет вполне оправданной жертвой.

— В случае увольнения по собственному желанию ей нужно будет выполнить необходимые формальности, — ответила Лесли, как бы извиняясь.

— Мои сотрудники разберутся с ними от имени Тоуни, — тут же сказал Наварр таким тоном, что стало понятно — разговор окончен.