Счастливый билет - [13]

Ей стало противно оттого, что она вообще прочитала эту записку. Может, Казьер и думает, что она совсем беспринципная, раз согласилась взять деньги за то, чтобы притвориться его невестой, на самом деле сделала она это только затем, чтобы ее бабушка Селестина могла остаться в доме престарелых. Если бы Казьер не мог так легко лишить ее работы, она бы сразу отвергла его предложение.

Когда Тоуни вернулась в номер, Элиза там принимала доставленные только что дизайнерские чемоданы и сумки.

— Это для твоей новой одежды, — пояснила она. — Ты завтра едешь в путешествие.

Тоуни ушла паковать чемоданы, а когда закончила, пришла визажистка с помощницей и кучей косметики и увлекла ее в круговорот самых разных манипуляций, призванных сделать ее еще прекраснее.

Когда пришел парикмахер, Тоуни уже на стенку лезла от скуки. Впрочем, у парикмахера настроение тоже испортилось, когда он рассмотрел ее непокорные вьющиеся локоны. Наконец все было готово. Тоуни скривилась, когда увидела свое отражение в зеркале. Уж больно старомодно она смотрелась в своем сером платье. Элиза принесла ей бриллиантовые украшения, и Тоуни надела кольцо, сережки-капельки и браслет. Потом взглянула на брошь, и у нее появилась идея. Она нагнулась, приподняла юбку выше колена и скрепила ее брошью. Теперь она волнами ниспадала до самых лодыжек. Не обращая внимания на выражение лица Элизы, она поддернула длинные рукава платья до самых локтей, а плечи оголила. Платье преобразилось как по волшебству.

Наварр ожидал Тоуни в гостиной. И вот наконец дверь распахнулась, и она возникла в дверном проеме. Ее восхитительные кудри бурным потоком струились ей на плечи, лицо словно светилось изнутри под легчайшим макияжем, глаза блестели, мягкие полные губы были оттенены малиновой помадой. Она просто поразила его своей красотой. Он даже не заметил, что выбранное им платье превратилось в сексапильный наряд. Он был слишком занят тем, что восторженно разглядывал ее атласные гладкие белые плечи и стройные, идеальной формы колени и лодыжки.

В комнате повисла тишина. Тоуни вглядывалась в его лицо.

— Душ освободился? — осведомился Наварр, настрого запретив себе делать ей комплименты. Она ведь на него работает. И он за все это платит. Так что любые комментарии подобного рода будут просто неуместны.

Глава 4

Тоуни знала, что в жизни еще так хорошо не выглядела. Ожидая Наварра, она старалась проглотить обиду на то, что он никак не отреагировал на ее внешний вид. Да что с ней такое? Он же не на свидание с ней идет, он не обязан делать ей комплименты. Разве не должна она быть благодарна ему за то, что он проявляет вежливость и держит дистанцию? Ей уж точно не хочется, чтобы он опять ее поцеловал и ее словно пламенем обожгло изнутри. Ну ладно, хочется, но не разумом. И второй раз она этому искушению не поддастся. Предупрежден — значит, наполовину спасен.

— Идем, — сказал Наварр.

Он был гладко выбрит, в смокинге и напомнил ей темного ангела. Тоуни с трудом отвела от него взгляд.

— Тебе не кажется, что пора уже сказать мне, куда мы идем? — поинтересовалась она.

— На кинопремию «Голден эвордс», а потом на вечеринку с представителями шоу-бизнеса.

Тоуни изумленно распахнула глаза. Она изо всех сил постаралась не показать, какое впечатление на нее произвела эта новость. На эту церемонию съедется множество мировых знаменитостей.

— Там же будет куча журналистов, — слабым голосом сказала она, вдруг осознав, почему на ней дорогущее дизайнерское платье и бриллианты.

Под градом любопытных взглядов служащих отеля Тоуни проследовала с Наварром к выходу. Она старалась не покраснеть. Ведь все подумают, что она с ним спит! Конечно, а что еще думать, когда горничная в таком платье появляется в компании миллиардера?

— Поверить не могу, что ты ведешь меня на такую церемонию, — осмелилась сказать Тоуни, когда роскошная машина отъехала от гостиницы.

— А что? Глядя на тебя, никто не станет задаваться вопросом, почему я с тобой.

— Хочешь сказать, они все подумают, что я просто ураган в постели? — откликнулась Тоуни.

— Я не против, пусть завидуют.

Тоуни проглотила злые слова, уже готовые сорваться у нее с языка, глубоко вздохнула и напомнила себе о том, как Селестине нужна финансовая помощь.

— У тебя на пальце кольцо, которое дарят на помолвку, — сухо напомнил ей Наварр. — Так что ты совсем в другой категории, малышка.

— Не называй меня так — я не настолько миниатюрна! — запротестовала Тоуни.

Его чувственные губы вдруг растянулись в улыбке.

— Ты намного ниже меня, а еще ты очень стройная…

— Тощая, — отрезала Тоуни. — Можешь со мной не церемониться. Я ем как лошадь, но я всегда была худой.

— Мы с тобой познакомились в художественной галерее… якобы, — добавил Наварр, когда она непонимающе на него посмотрела. — Если тебя кто-нибудь спросит, скажешь, что мы познакомились на выставке в Лондоне. Я не могу сказать людям, что познакомился со своей суженой, когда она меняла мне постельное белье.

— Сноб, — не растерялась Тоуни.

Она поерзала, ощутив прикосновение его бедра. Сердце у нее екнуло.

Наварр усмехнулся:

— Я не сноб. В детстве я работал на кухне в отеле, чтобы платить за учебу. Мне тогда очень трудно было выживать, и я не забыл, как мне приходилось надрываться за сущие копейки.