Счастливые слезы Марианны - [29]

Она чувствовала, как меняется.

Никогда раньше она не стала бы так старательно скрывать свои побуждения. Никогда раньше не стала бы так скоропалительно обещать то, что могла не исполнить. Больше всего ее пугало, что, начав действовать по-иному, она все еще судила о себе по-старому, словно вместо одной в ней живут две Марисабель.

Она и сама не знала, как повзрослела за последние недели.

— А чего-нибудь покрепче нет? — спросил Кики, разглядывая в комнате Бето стоящие на низком столике банки с пивом и кока-колой.

— И этим обойдешься! — одернул его Себастьян, опасаясь, как бы к моменту важных действий, которые им надлежало осуществить, его друг не «поплыл».

Другой такой случай им вряд ли представится.

В почтовом ящике около ворот дома Сальватьерра уже лежал большой желтый конверт с фотографиями, изобличающими Бето, и запиской «доброжелателя». Оставалось выбрать наиболее благоприятный момент и позвонить Лили. У нее находится один из ее школьных поклонников, который спустится к уличному телефону-автомату, наберет номер дома Сальватьерра и как благородный «доброжелатель» попросит Марисабель ознакомиться с содержимым лежащего в почтовом ящике пакета.

Труднее было другое — выкрасть что-нибудь ценное, что могло бы бросить тень на Бето.

А уж как «бросить тень» — дело несложной мошеннической техники.

Себастьян несколько раз отлучался в туалет, полушутливо ссылаясь на то, как четко реагирует его организм на хорошее пиво. По-кошачьи, почти неслышно сбегая по лестнице, он зорко посматривал по сторонам, заглядывая в приоткрытые двери спален.

В глубине полутемного коридора, напротив туалета, он увидел невысокую дверь, приоткрыл ее и заглянул вовнутрь.

Это была «литературная камера» Луиса Альберто. На ее стенах висели портреты доньи Елены и дона Альберто и несколько картин. В углу внимание Себастьяна привлек небольшой старой модели несгораемый ящик. Сделав три больших шага, он подскочил к нему и заглянул вовнутрь. На полках лежали какие-то папки с документами, чековая книжка, из-под которой выглядывали несколько звеньев металлических четок.

Он потянул за них и увидел всю гирлянду дивной работы с вмонтированными в каждую «ягодинку» миниатюрными лаковыми сюжетами Евангелия. Чутье подсказало Себастьяну, что наиболее интересная для него здесь вещь — эти четки. И не потому, что, скорее всего, они были сделаны из драгоценного или полудрагоценного металла или сплава, а потому, что являлись реликвией.

Положив четки во внутренний карман, Себастьян выскользнул из комнаты, прикрыл дверь и шмыгнул в туалет.

Когда он вернулся, то увидел, что Кики успел опростать почти полдюжины банок с пивом.

Пора было ретироваться. К тому же, возвращаясь из туалета, он увидел, что в гостиной почти все готово к началу ужина, а в прихожей Марисабель, Джоана, Марианна и Луис Альберто поочередно обнимают высокого загорелого мужчину, по всей видимости, отца Марисабель — Карлоса.

Бето смущенно извинился перед Себастьяном и Кики за то, что пригласил друзей, не зная о назначенном семейном ужине.

Себастьян, незаметно толкнув Кики, сказал, что им тоже пора. Пусть Бето не беспокоится, он славный парень! Только нельзя ли перед уходом сделать один звонок?

Бето подал ему трубку беспроволочного телефона, и Себастьян набрал номер Лили.

— Тетя Эулалия? Это я, Себастьян. Так я заеду к вам? Ладно? — И повесил трубку. Этих слов было достаточно, чтобы через некоторое время после их ухода в дом Сальватьерра позвонил «доброжелатель».

Глава 45

За праздничным столом семейства Сальватьерра сошлись вместе те же люди, что и на лужайке перед храмом падре Адриана в день венчания Джоаны и Карлоса.

Был за столом и падре Адриан.

Он сказал несколько слов.

— Дети мои, помимо кровного родства существует еще одно, более крепкое, это родство во Христе, родство душ. Трудно приходится людям. Часто поднимаются они брат на брата. Вот почему духовное ваше родство так радует мое сердце и сердца тех, кто вас знает. Будьте счастливы, дети мои!

Луис Альберто показал всем большую фотографию, оставленную ему Бласом Кесадой. Фотография пошла по рукам, каждый хвалил другого, находя изъяны в своей позе, выражении лица или в жесте.

Марианна грустно улыбнулась, увидев на фотографии стоящих рядом счастливых и улыбающихся Марисабель и Бето. Она посмотрела через стол на Джоану, прижавшуюся к Карлосу, но та опустила глаза. Марианна поняла: Джоана обеспокоена чем-то, чего она, Марианна, не знает, и самим сердцем почувствовала, что это связано с Марисабель.

Те же самые люди, но за это короткое время что-то изменилось в них и в их отношениях, в центре которых находились Марисабель и Бето.

Их одновременное притяжение и отталкивание во многом напоминало то, что происходило с самой Марианной и Луисом Альберто. Словно все вернулось на круги своя, словно законом природы является повторение одних и тех же страстей, радостей и печалей…

Будут ли они в конце концов счастливы, будут ли принадлежать друг другу?

Жизнь летела вперед на крыльях вечности и несла их в неизвестность.

Марисабель решила не объявлять пока о намерении выйти замуж за Умберто. Не потому, что она вновь отказалась от этой идеи, а чтобы позволить Джоане и Карлосу насладиться своим праздником.