Счастливые шаги под дождем - [75]

Джой не хотела возвращаться в Гонконг. Прожив шесть лет в качестве жены морского офицера, она почувствовала, что прежней Джой больше не существует – несвободной, неловкой и несчастной Джой. Вместо того чтобы стараться стать на кого-то похожей, она наслаждалась свободой быть самой собой. Ее неуемная жажда открывать для себя мир утолялась их частыми перемещениями по земному шару – от Гонконга до Саутгемптона, далее в Сингапур, на Бермуды и, наконец, в Портсмут. Эдвард однажды сказал, что его жена – единственная из жен моряков, которая при появлении дорожных чемоданов радостно улыбается, а не покорно вздыхает. Джой, не обремененная детьми – они решили немного подождать – или стремлением обосноваться на одном месте, наслаждалась каждым новым местом назначения, будь то хмурые небеса Южной Англии или обжигающие пески тропиков. Во всем этом была новизна, это помогало расширить кругозор, как фотоаппарат с панорамным обзором, и уменьшало ее страхи оказаться в каких-то рамках, быть привязанной к более формальному, строгому образу жизни.

И что более важно, это означало быть с Эдвардом, который хотя и перестал быть для Джой богом, но проявлял к ней такую сильную привязанность и окружал таким вниманием, что только через три года замужества она перестала возносить ежедневную благодарственную молитву. Джой была счастлива и без конца говорила себе об этом, как будто произнесение этих слов могло удержать счастье. Ей нравилось ощущать себя с мужем командой, союзом двух людей, в отличие от ее родителей или многих других пар, которые были перед ее глазами, когда она росла. Многие были сломлены разочарованием, обязательствами и исчезнувшими мечтами. Джой не приходилось отказываться от мечтаний – она только-только научилась мечтать.

Ей пришлось, однако, научиться приспосабливаться к определенным условиям, заниматься хозяйством. И здесь Джой, столкнувшись с проблемами конфликтной прислуги, неисправного бойлера и неотвратимостью приготовления еды, невольно проникалась сочувствием к матери. С ее склонностью к одиночеству Джой не скучала без компании и поэтому нормально переносила длительное отсутствие мужа. Ей также пришлось привыкнуть к тому, что Эдвард нуждается в большом внимании. В первые годы их совместной жизни ей приходилось подавлять в себе ощущение клаустрофобии, когда он, бывало, ходил за ней из комнаты в комнату, как собака, выпрашивающая объедки. Ей также приходилось учиться большей общительности: положение Эдварда обязывало его к частым развлечениям с новыми коллегами и деловыми партнерами, посещавшими корабли. В обязанности Джой входила организация званых вечеров, разработка меню, инструктаж прислуги и подготовка достаточного количества форменной одежды – белая форма на день и короткие пиджаки на вечер для кают-компании, – чтобы муж всегда выглядел как положено.

Джой ничего не имела против: эти вечеринки проходили по-другому, поскольку жене Эдварда, освобожденной от бесконечных представлений потенциальным партнерам, позволялось в чем-то ошибаться. В те дни она редко ставила его в неловкое положение, даже когда не знала, что сказать. Он всегда говорил, что предпочитает ее общество всякому другому. Иногда другие мужчины, натянуто улыбаясь, отчитывали его за чрезмерную внимательность к жене. Очевидно, не принято было проявлять подобный интерес.

Они с Эдвардом разработали условные знаки: если кто-нибудь особенно докучает, потереть нос, повторное поглаживание волос означает чопорность, а если тянешь себя за мочку левого уха, значит мечтаешь о том, чтобы тебя вызволили. И Эдвард всегда спасал жену, подходя к ней с выпивкой и шуткой отвлекая раздражающего субъекта. Был еще один знак, означающий желание оказаться наедине. Это всегда заставляло Джой краснеть. Эдварду не терпелось побыть с ней наедине.

Но в Гонконге все будет по-другому, Джой не сомневалась. Она снова станет стеснительной, не очень-то красивой Джой, которая неловко чувствует себя в компании и которую вдобавок изводит мать. Дочь старого доброго Грэма. Ну разве не досадно? Счастье, что она вообще вышла замуж. Так давно замужем, и нет детей. Что скажут люди?

Они вернулись в колонию в одну из самых влажных за всю историю недель, когда многоэтажные морские казармы на Пике были постоянно окутаны серым туманом, а волосы Джой от высокой влажности топорщились во все стороны, и ей приходилось по три раза на дню переодеваться. Дом был только что построен, и Джой, наблюдая за работой китайских слуг, которые вносили мебель в просторную трехэтажную квартиру, с восторгом увидела, что в ней есть не только огромная светлая гостиная с видом на бухту Абердин, отдельная столовая и не меньше трех спален, но и ультрамодные обогреватели, помогающие бороться с плесенью во время сезона дождей.

Женщины, живущие в колонии, вели непрекращающееся сражение с плесенью с той же мрачной решимостью, с какой их мужья бились с японцами. Выбора у них не было. Если в платяном шкафу не устанавливались маленькие электрообогреватели или кожаная обувь не протиралась, то от теплого и влажного воздуха квартиры все вещи через две недели зеленели, а лучшая одежда одевалась в зеленую бахрому. Необходимо было особенно бережно сохранить хотя бы одну коробку сигарет. Джой выяснила, что, даже если ты не куришь, важно иметь что предложить – очень неловко смотреть, как гость пытается прикурить влажную сигарету. И повсюду в воздухе витал неприятный запах плесени, предупреждая о вездесущих спорах. Джой включила обогреватель еще до того, как внесли ее вещи, и они вместе с тремя китайскими парнями одобрительно кивали, когда машина начала с негромким рокотом забирать влагу из воздуха.