Счастливые сестры Тосканы - [111]

Между мамочками как будто бы установилась особая связь, а меня не допускали в круг избранных, и я чувствовала себя брошенной и одинокой. Я тосковала по Рико и уже начала сожалеть о том, что покинула Италию.

Но когда я говорила сестре о своих душевных мучениях, она неизменно отвечала:

– Это была твоя идея, Паолина. Не забывай об этом.

А потом начинала расписывать, какая чудесная жизнь ждет Иоганну в Америке. Говорила, что нам никогда бы не выпал такой шанс, если бы она не согласилась ради меня пойти на обман. И ведь все это было правдой. А то, что я чувствовала себя несчастной… Что ж, подумаешь, вполне можно и потерпеть, ведь сестра стольким рисковала ради нас с малышкой.

Огромный теплоход плыл семь дней и ночей. Каждый день приближал нас к Америке, к светлому будущему Иоганны, но внутренний голос говорил другое: прошлое не отпускало меня, я чувствовала себя предательницей. Мне снились кошмары: Рико возвращается домой, он колотит кулаками в дверь нашей квартиры, а я сижу, запертая в шкафу, и не могу ничего сделать. Я просыпалась в холодном поту, совершенно без сил, и реальность вползала в мою жизнь вместе с рассветом. Я предала Рико, и думать о возвращении было уже поздно.

Наступила восьмая ночь. Мы с Иоганной никак не могли уснуть.

Я стояла на палубе и укачивала свою малышку.

– Тише-тише, – шептала я. – Все хорошо, а будет еще лучше.

От ночной прохлады пробирал озноб. Я сама не могла понять, кого успокаиваю – дочь или себя.

Небо на востоке начало светлеть, на горизонте появились акварельные полоски персикового и лавандового цвета. Я присмотрелась. Впервые за восемь суток вдалеке что-то засветилось.

С верхней палубы донеслись радостные крики. Меня бросило в дрожь. Я приподняла Иоганну так, чтобы она могла видеть, что ждет ее впереди.

– Смотри, моя красавица. – Я прижалась мокрой щекой к ее головке. – Видишь землю? Это наш новый дом. Там ты будешь расти свободной и сможешь стать, кем захочешь.

Я плакала и все никак не могла остановиться. Если бы кто-нибудь спросил меня, почему я плачу, я бы сказала, что это слезы радости, но это было далеко не так. В этот момент я почувствовала всю тяжесть принятого мною решения. Я отреклась от мужа, отреклась от своей любви. Я в тысячах милях от дома, и обратного пути нет.

Вдруг кто-то вцепился в мою руку. Я вздрогнула и обернулась. Сестра смотрела на меня расширившимися от ужаса глазами:

– Ты что делаешь?

Я представила, как это выглядело со стороны: я вся в слезах стою, перегнувшись через перила, а у меня на руках завернутая в розовое одеяльце Иоганна.

– Я не могу жить без Рико. Я должна вернуться домой.

Я услышала звон пощечины и испуганно подняла руку к лицу. У меня перехватило дыхание. Малышка громко заплакала, словно тоже ощутила на щеке ожог от удара.

– Сейчас же прекрати! – Роза выхватила у меня дочку. – Думаешь, одна ты страдаешь? Да ничего подобного! Я потеряла ребенка! Возможно, у меня теперь вообще никогда не будет детей! Но я же не собираюсь бросаться за борт!

Я бы никогда не покончила с собой. Роза ошибалась, и я могла бы все ей объяснить. Но не стала этого делать, мне в тот момент было не до оправданий.

– О Роза! – Я схватилась за грудь. – Мне так жаль! Бедная моя сестренка, расскажи, что случилось?

Роза прикрыла рот ладонью, но я видела, как задрожали и скривились ее губы.

– Все произошло так быстро. Еще дома, пятого июня. Это называется замершая беременность: ребенок вдруг перестает развиваться и погибает в утробе. – Сестра сглотнула комок в горле. – Обещай, что ты никогда и никому об этом не проговоришься. Никто не должен знать.

– Но мама ведь знает? А папа?

Сестра замотала головой:

– Это стало бы для них слишком большим разочарованием. Папа так мною гордился. Он ждет, что старшая дочь нарожает ему много внуков.

Я впервые поняла, как сильно давило на сестру проклятие семейства Фонтана.

– Неужели и Альберто не в курсе?

– Альберто я тем более не стала рассказывать. – Роза посмотрела мне в глаза. – Муж не должен был ничего узнать до моего приезда в Америку. Зачем ему жена, которая не способна выносить ребенка?

У меня мурашки побежали по всему телу. А вдруг это у Розы уже не первый выкидыш? Я обняла сестру и забыла обо всех своих горестях.

– Ничего, милая. Врачи в Америке помогут тебе. У тебя будет много детей. Мы – Фонтана, у нас в роду все женщины очень сильные. Мы не сдаемся. Если дверь никак не открыть, мы берем в руки топор, но своего добиваемся.

Роза улыбнулась, однако улыбка получилась вымученная, а глаза ее остались грустными. Откуда мне было знать, что сестра воспримет мои слова как руководство к действию.

Альберто прослезился, когда в первый раз увидел мою Иоганну. Он наклонился и поцеловал ее в лобик, а у меня комок подкатил к горлу: это Рико, а вовсе не дядя Альберто должен был подарить ей первый отцовский поцелуй. Роза передала малышку мужу, вместе они были очень похожи на любящих родителей. Иоганна схватила Альберто за мизинец. Он смотрел на нее как на чудо, в которое никак не мог поверить. Потом повернулся к Розе и впервые за все время взглянул на нее с любовью.

– Моя любимая, – сказал он и поцеловал жену в губы. – Ты сделала меня счастливым.