Счастливые неудачники - [38]
Санек купил баян для сына и решил попробовать, не тяжело ли ему будет меха растягивать, ребенок же еще. Нажал какую-то кнопку-пуговку и потянул. Вот тут-то его и накрыло восторгом. Оказывается, меха не тянут, они сами расходятся вслед за звуком, только чуть-чуть направление показать. Баян, как живой, поет и танцует в руках, дышит музыкой. Санек так растрогался от этого открытия, что снял с телевизора кружевную салфеточку и накрыл ею баян, чтобы не запылился. К черту телевизор, хоть и цветной, когда баян есть.
И началось. Сережа учился музыке с трудом и под нажимом, без напоминаний к инструменту не подходил. Ему только в тире было интересно. Танюша самоустранилась от обучения музыке. Дескать, не я эту кашу заварила, не мне и расхлебывать. Санек весь измучился, но не сдавался. При любой возможности забегал к учителю музыки, слушал, запоминал, дома пробовал, показывал Сереже. Все свободное время проводил с баяном. Учитель музыки со временем потерял ясность, кого он учит – Сережу или его папу. Учил обоих, а научился один. И это был не Сережа.
Освоив азы, Санек начал подбирать на слух, и получалось у него неплохо. Соседям и сослуживцам нравилось, без баяна в гости уже не пускали, прямо на пороге разворачивали и гнали домой за инструментом. Но главное, что это нравилось Танюше. «Амурские волны» были единственной приметой Дальнего Востока, которую жена пустила в свою душу. Да и как можно устоять перед такой музыкой? Санек представлял себе мелодию этой песни как ключик с точеной резьбой, точно входящий в пазы души.
Танюша, тихонько подпевая «Амурские волны», примирялась с сопками, оттаивала. За одно это Санек готов был расцеловать баян в меха, широко растянутые наподобие улыбки. Но музыка смолкала, и сопки теряли свое обаяние. Танюша возвращалась в обычное тревожное состояние.
Ее нелюбовь к этому краю обратилась против нее. Раньше она думала, что фраза «сердце болит» означает душевные переживания и волнения, дескать, за сына сердце болит. Оказалось, что все проще, грубее и, увы, прозаичнее. Сердце может болеть, как горло или ухо, физически напоминая о том, что оно есть. Но горло – это только больно, а сердце – это больно и страшно. Врачи говорили умные слова про какой-то клапан, который дает течь. Как будто речь шла об изношенном вентиле в водопроводном кране. Но Санек понимал, дело не в клапане. Слишком мало радости находила Танюша в дальневосточной жизни, чтобы наполнять свое сердце теплом и силой. Вот оно и изнемогло. И опять получалось, что виноват он, ее муж.
Надо было что-то делать, как-то искупать свою вину перед семьей. Санек знал только один способ выслужиться перед начальством, реабилитироваться за германскую историю, заслужить перевод из захолустья в приличное место. И путь этот лежал через Афганистан, через выполнение воинского интернационального долга. На календаре был 1984 год.
Санек ушел добровольцем. Вообще-то он ни у кого не одалживался и потому долгов не имел, тем более интернациональных. Только перед семьей долг был. Санек одолжился по-крупному, пустив в свою жизнь Марту. Пришло время этот долг возвращать. Все остальные слова из репертуара советских газет и речей замполита его не трогали. Точнее, раздражали. Судороги социализма в родной стране еще не переросли в конвульсии, но уже были заметны.
Он не понимал, зачем и почему наши солдаты должны гибнуть в этих выжженных солнцем горах. Чтобы помочь братскому народу Афганистана строить светлое будущее? Но, во‐первых, никакой он не братский, этот народ. Тут Санек был уверен. Крепким крестьянским умом он смекал, что родные братья – это славяне, украинцы и белорусы, чьи лица и речи сделаны словно по одной колодке. Двоюродными братьями готов был считать остальные народы огромной советской семьи, где, как и в любой семье, имелись трудные дети с затянувшимся подростковым периодом, те же прибалты. На этом его готовность расширять границы семьи заканчивалась. Остальные – немцы, поляки, чехи, венгры и другие представители соцлагеря – в лучшем случае добропорядочные и в меру приветливые соседи. Афганистан напоминал буйного соседа. Считать его своим братом Санек категорически отказывался.
Но это даже не важно. Саньку было непонятно, как может прораб-бракодел учить других строить светлое будущее, если у самого в доме крыша течет? Не по-хозяйски выходит. Санек крепко про это думал, но ни с кем не делился. Только с баяном. Понимал, что «стучать» из лучших побуждений умеют не только в Германии. Язык надо было держать за зубами.
Афганистан запомнился как пространство терпения и стойкости, верности присяге и друзьям, что оказывалось важнее интернационального долга и вымышленного братства. И бок о бок с этим высочайшим проявлением человеческого духа процветали воровство, штабные страсти по продвижению и награждению, сведение счетов, мелкое рвачество. Словно у жизни есть верхний полюс и нижний, геройство и мерзость, небеса и преисподняя, которые спокойно сосуществовали в военных буднях той странной войны.
Странность войны была в ее полной бессмысленности. Это понимали все – от генералов до рядовых. Да, солдат издревле защищал свой дом или расширял его границы, прихватывая соседние территории. Этот сермяжный смысл оправдывал воинское рвение. Но Афганистан был особым случаем. Никто из наших солдат всерьез не считал, что он защищает свой дом на отдаленных подступах или завоевывает «жизненно важные пространства» для своего народа. Зачем нам эти горы? Но ведь воевали и гибли. Что двигало этими ребятами? Интернациональный долг? Они не успели столько задолжать, пацаны совсем. Скорее, ими двигали другие чувства: верность товарищам, которых нужно было поддержать огнем, обеспечить разведданными, прикрыть при отступлении, вытащить из-под обстрела. За словами «верность присяге» стояла верность мужикам, с которыми делили воду. Остальное, интернациональное и прогрессивное, значения не имело. Эта война с трибун и изнутри выглядела совсем по-разному.
Кто-то ищет любовь во Всемирной паутине, а кто-то в заброшенной деревне. Кто-то ради любви колесит по земному шару, а кто-то готов променять большие города на маленький остров. Где бы ни происходило действие, читатель неожиданно узнает себя, своих соседей, знакомых, родных. Обаяние текста, острая наблюдательность, ирония и неповторимый юмор остаются с вами надолго после того, как перевернута последняя страница. Современные, умные, ироничные женщины, а возможно, и их мужья, друзья и любовники с удовольствием будут читать и перечитывать эти истории.
Молодая журналистка Таня Сидорова получает предложение написать биографическую книгу о бизнесмене-политике. Его жизнь похожа на приключение: полна загадок и авантюр. Знакомство с таким мужчиной не проходит бесследно, Таня влюбляется. Но в борьбе за депутатский мандат не обходится без интриг. Девушке предстоит сделать сложный выбор. Сентиментальный роман с элементами социальной сатиры для тех, кто умеет думать, ценит юмор и верит в любовь.
Мы несемся по жизни, едва успевая перевести дыхание и переобуться на ходу. Кроссовки – для здоровья, острые шпильки – для карьеры, тапочки – для дома. Только что были босоножки, и опять – зимние сапоги. И бежим, бежим, бежим… Словно там, за поворотом, нас ждет что-то такое, чего нам не хватает для полного счастья. И в этом беге не замечаем, что счастье рядом. Оно еле уворачивается от нашего стремительного натиска, боится приблизиться, чтобы его не затоптали. Оно опасливо поджимает ноги, чтобы их не отдавили наши жесткие каблуки.
Что может подарить мужчина на день рождения своей девушке? А если этот мужчина губернатор? Обычный подарок исключен. Фантазия губернатора становится спусковым крючком этой истории, в которой стремительные повороты сюжета превращают любовный роман в захватывающий триллер. Герои пытаются благополучно миновать рифы избирательной кампании. Они идут на риск и переживают разочарования. Но оказывается, что самый важный выбор – это выбор человека, который рядом с тобой.
Книга эта – вне жанра. Книга эта – подобна памяти, в которой накоплены вразнобой наблюдения и ощущения, привязанности и отторжения, пережитое и содеянное. Старание мое – рассказывать подлинные истории, которые кому-то покажутся вымышленными. Вымысел не отделить от реальности. Вымысел – украшение ее, а то и наоборот. Не провести грань между ними. Загустеть бы, загустеть! Мыслью, чувством, намерением. И не ищите последовательности в этом повествовании. Такое и с нами не часто бывает, разве что день с ночью сменяются неукоснительно, приобретения с потерями.
К 2134 году человечество получает возможность корректировать события прошлого. Это позволяет избежать войн, насилия и катастроф. Но не всё так просто. В самом закрытом и загадочном городе на Земле, где расположена Святая Машина — девайс, изменяющий реальность, — происходит череда странных событий, нарушающих привычную работу городских служб. Окончательную судьбу города решит дружба человека и ога — существа с нечеловеческой психикой, умудрившегося сбежать из своей резервации.
Автор книги В. А. Крючков имеет богатый жизненный опыт, что позволило ему правдиво отобразить действительность. В романе по нарастающей даны переломы в трудовом коллективе завода, в жизни нашего общества, убедительно показаны трагедия семьи главного героя, первая любовь его сына Бориса к Любе Кудриной, дочери человека, с которым директор завода Никаноров в конфронтации, по-настоящему жесткая борьба конкурентов на выборах в высший орган страны, сложные отношения первого секретаря обкома партии и председателя облисполкома, перекосы и перегибы, ломающие судьбы людей, как до перестройки, так и в ходе ее. Первая повесть Валентина Крючкова «Когда в пути не один» была опубликована в 1981 году.
В романе, написанном нижегородским писателем, отображается почти десятилетний период из жизни города и области и продолжается рассказ о жизненном пути Вовки Филиппова — главного героя двух повестей с тем же названием — «Когда в пути не один». Однако теперь это уже не Вовка, а Владимир Алексеевич Филиппов. Он работает помощником председателя облисполкома и является активным участником многих важнейших событий, происходящих в области. В романе четко прописан конфликт между первым секретарем обкома партии Богородовым и председателем облисполкома Славяновым, его последствия, достоверно и правдиво показана личная жизнь главного героя. Нижегородский писатель Валентин Крючков известен читателям по роману «На крутом переломе», повести «Если родится сын» и двум повестям с одноименным названием «Когда в пути не один», в которых, как и в новом произведении автора, главным героем является Владимир Филиппов. Избранная писателем в новом романе тема — личная жизнь и работа представителей советских и партийных органов власти — ему хорошо знакома.
Британка Руби мечтает найти могилу мужа, пропавшего без вести, покаяться в совершенном грехе и обрести мир в своей душе. Элис, оставив свою благополучную жизнь в Вашингтоне, мчится в Европу, потому что уверена: ее брат Сэм жив и скрывается под вымышленным именем. Немка Марта рискнула всем, чтобы поехать в Бельгию. Она отлично понимает, как встретят ее бывшие враги. Но где-то в бельгийской земле лежит ее старший сын, и она обязана найти его могилу… Три женщины познакомятся, три разные судьбы соединятся, чтобы узнать правду о мужчинах, которых они так любили.