Счастливые дни в аду - [40]

Гарри внезапно очнулся от кошмара.

– Где… кто…? – его глаза подслеповато сощурились.

– Ты со мной. С Северусом, – мужчина перевел дух, насколько мог спокойно после этих моментов абсолютного ужаса.

– Северусом? – спросил слабый голос. – Каким таким Северусом?

Снейп мысленно стукнул себя. Конечно, мальчик никогда раньше не называл его Северусом.

– С профессором Снейпом, – объяснил он, еще больше успокаиваясь.

– Профессор? – внезапно вскрикнул Гарри и сделал попытку приподняться. – Вы ЖИВЫ?

– Конечно. Ты не слышишь меня? – ответил Снейп. Краткое время он был раздражен, но облегчение уняло раздражение.

Видимо, не только он один успокоился. Безмерное облегчение стерло напряжение и на лице ребенка.

– Вы здесь, – просто сказал Гарри, улыбнулся и закрыл глаза.

– Почему? – Снейпу было действительно любопытно, и он наклонился ближе.

Гарри слегка покраснел.

– Я… я… – он попытался начать, но неудачно. – Ничего, сэр. Действительно.

– Ты плакал во сне, – просто сказал профессор.

– Вы тоже, несколько дней назад, – Гарри пожал плечами в некотором смущении.

Снейп вздохнул и потер шею.

– У меня был кошмар. О… о смерти Квайетуса и… я пытался… – совершенно необходимо было сказать это, но не было времени для хныканья. Если он хотел, чтобы мальчик доверял ему, он должен был продолжить. – Я старался спасти его, но не смог. Это случилось в моей жизни 15 лет назад…

Последнюю фразу он слабо прошептал. Гарри открыл глаза, и их взгляды встретились.

– Извините, сэр. Я снова причинил Вам боль, – серьезно сказал он.

– Снова? – спросил Снейп в полном недоумении.

– Это моя вина, что Вы страдаете здесь. Я сделал это. Все это моя вина.

Снейп мог видеть по глазам мальчика, что тот действительно так думает. Внезапно он почувствовал себя очень старым и измученным. Старше 37. Старше 40. На самом деле… старше 80. Он чувствовал себя, как в классе зельеварения, когда прилагал невероятные усилия, чтобы объяснить самую простую вещь Лонгботтому или одному из хаффлпафцев. Как Гарри не мог понять тот простой факт, что это не было его виной? Вовсе не это, ничего из этого. Но он не мог заставить мальчика понять, тот был совершенно убежденным. И это его очень раздражало.

– Остановись, Поттер, – рявкнул он своим лучшим голосом сального ублюдка. – Это НЕ твоя вина. И. Если. Бы. Это. Была. Твоя. Вина. Это. Не. Имеет. Значения. После. Шести. Дней. Вместе. В. Этом. Аду. Ты понял?

Последняя фраза была отчаянной мольбой вместо сердитого крика, каковой она должна была быть. Гарри испуганно вздрогнул. Он не посмел что-нибудь ответить, только кивнул.

– Я не верю тебе, – Снейп раздраженно потряс головой. – Ты винишь себя в этой ситуации. Но ты НЕ прав. Это был мой выбор, и я не обвиняю тебя. Я предпочитаю быть здесь с тобой, чем находиться где-нибудь еще.

На этот раз его неожиданное признание поразило обоих. Когда он высказался, Гарри удивленно моргнул.

– Мне снилось, что Волдеморт убил Вас прямо передо мной. И я не смог спасти Вас. Вы умерли, как мои родители, Седрик… Как все вокруг меня…

Снейп сглотнул. Снова Седрик. Он начал подозревать.

– Ты не можешь простить себе его смерть, – он утверждал, а не спрашивал.

– Он умер из-за меня. Я был целью Волдеморта, а не он. Это была только… ошибка. Ошибка, которую сделал я. Но все же ошибка… И когда Волдеморт приказал Петтигрю убить его, он сказал: «Убей лишнего». Как будто он был ничем… не человек, человек… только ошибка… – Гарри задрожал. – Я совсем ничего не мог сделать. – Гарри отвернулся от Снейпа и закрыл лицо руками. – Сейчас я чувствовал то же самое во сне. Он убил Вас, а я ничем не смог помешать. Но это было болезненнее, чем Седрика… Это было так болезненно… – пробормотал он.

Внезапным и сильным побуждением Снейпа было обнять дрожащего мальчика. Он обхватил Гарри за плечи и прижал к себе.

– Спасибо, Гарри. – Он не знал, за что точно благодарил. За чувство, выраженное слезами? Или за храбрые и искренние слова? Так или иначе, это не имело значения. Он притянул Гарри ближе, обнял его и прижал к себе. – Я здесь, не волнуйся.

Гарри зарылся головой в одежды Снейпа – или их остатки – и вздохнул. Это был страх? Облегчение? Снейп не мог сказать.

– Я не хотел умирать, сэр, но… Я не хотел снова остаться один… снова быть одному…

Эти слова были настолько созвучны предыдущим кошмарным ощущениям Снейпа, что они поразили его глубоко в сердце.

Но ПОЧЕМУ? Почему Гарри чувствовал это?

Мальчик не заслужил одиночества. Что же тогда заставляло его чувствовать себя одиноким?

У мальчика не было грехов, которые выделяли бы его из других, подобно ему. Почему он остался один?

Два «почему». Первое адресовано судьбе, второе – обстоятельствам.

– Почему ты говоришь «снова один», Гарри? – спросил он осторожно. – Когда ты чувствовал себя одиноким?

– Я почти всегда чувствую одиночество, – прошептал мальчик. Его голова все еще была прижата к груди Снейпа, скрывая выражение лица. – Кроме последних дней, – добавил он несколько мгновений спустя.

Снова проклятое ощущение: мальчик чувствовал то же самое, что и он… Как?

– Но у тебя есть твои друзья… твоя семья, Гарри. Ты никогда не был одинок.

– Я говорил Вам, что мои друзья – дети. А моя семья никогда не была больше трех человек, которые презирали меня и отчаянно старались игнорировать мое существование. Но это игнорирование довольно недавнее: они поступали так, главным образом, в последнее время. Раньше они ненавидели меня. И все-таки это было лучше. По крайней мере, я чувствовал, что я существую. Но потом… Они полностью избегали меня, делали все возможное, чтобы не говорить со мной… не смотреть на меня… А Сириус не мог быть там по определенным причинам, Вы же знаете. Фактически, я на самом деле не знал Сириуса. Только несколько писем и три или четыре коротких встречи, ничего больше… Все было так… поверхностно.