Счастливого плавания, «Шхуна ровесников»! - [30]

22 октября 1967 года мы по русскому обычаю угощали чаем с пирогами дорогих гостей — участников революции и гражданской войны. Затаив дыхание слушали рассказы Василия Ивановича Лопуки и Марии Георгиевны Бобрук.

Нам запали в душу слова Федора Михайловича Посылкина, который в гражданскую войну был комиссаром дивизии. Он пожелал нам хорошо, в полном составе закончить 10 классов и дальше «работать, учась, и учиться, работая».

«Есть две дороги, — сказали нам гости, — горения и тления».

Мы выбираем дорогу горения.

Был среди наших гостей Михаил Григорьевич Гасаненко — участник восстания на броненосце «Потемкин» в 1905 году. Михаилу Григорьевичу 87 лет, у него седая голова, внушительные усы и мужественный профиль. В его комнате на почетном месте лежит старая, видавшая виды бескозырка с надписью «Черноморский флот».

В 2017 году нам будет 62 года. Вы пригласите нас на пионерский сбор, посвященный 100-летию Великой Октябрьской социалистической революции, и мы расскажем вам подробно, как интересно живем мы сегодня в наше время.

С пионерским приветом по поручению класса

Галя КАЛЬНИЦКАЯ, Сережа КУЧЕРЕНКО

ПИСЬМО ДВЕСТИ ВТОРОЕ

от Анатолия МАСАЛОВА, 1926 года рождения,

партизана отряда «За Родину»,

заброшенного 16 октября 1942 года в тыл врага

и не вернувшегося из разведки

…Вчера вечером меня зачем-то вызвали к командиру. Мимо землянок, мимо костра шел я к штабу.

Меня часто вызывали туда. То надо было отвезти пакет, то нашу партизанскую газету в соседний отряд. Получив приказ, седлал я свою маленькую лошадку и скакал по горным дорогам.

Особенно мне нравилось развозить газеты. Они так хорошо пахнут… Возьмешь одну, пальцем проведешь, палец черным сделается. Краска свежая. Только-только с машины. И новости самые-самые свежие: приняли по радио…

Один раз послали меня даже в разведку. Вот ребята завидовали! А я целый день ходил гордый. Еще бы!

Неужели и сейчас в разведку?

— Нужно в городе узнать расположение вражеских частей, их огневые точки. Мы решили послать тебя! — сказал командир и положил мне руку на плечо.

— Не подведу я, товарищ командир! — пообещал я.

— А теперь иди, готовься, сероглазый. Скоро позову.

Я вышел из штаба и побежал к своей землянке.

У входа столкнулся с Женькой. Мы когда-то жили в одном дворе. Парень он был задиристый. Но я взял его в оборот, и теперь он никого не обижает. Вежливым стал.

— Послушай, Женька, я ухожу в разведку.

— Ух ты, не может быть! — не поверил он.

— Честное комсомольское!

— Вот повезло! Эх, взяли бы меня!

— Послушай, Женя, к тебе просьба: пока меня не будет, посмотри за моим Гнедым.

Он с радостью согласился. Потом я передал Жене на хранение свое оружие — пистолет и карабин.

— Но смотри: что случится — шею намылю!

— Да уж знаю! — усмехнулся он.

Счастливый Женя побежал кормить коня, а я зашел в землянку готовиться к разведке. Надел старый, потрепанный пиджак, дырявую рубашку, рваные брюки и, присев на лежак, стал надевать старые-престарые, стоптанные до пяток башмаки.

Почему-то вдруг вспомнился давний случай, из самого детства. Не знаю, что на меня нашло…

Мы — у бабушки на елке. Вокруг все так красиво. Елка блестит и переливается всеми цветами, как рыба блестит своей чешуей на солнце. А мы все веселые, поем, пляшем вокруг елки, бабушка счастливыми глазами смотрит на нас…

Потом вспомнилась школа… Началась война, и я пошел учиться в ремесленное на токаря, надо было помогать фронту…

Досрочно закончил училище, пошел работать на вагоноремонтный завод. Я понимал, что приношу Родине пользу, но хотелось бы в бой! А на фронт не брали. Говорили, что еще мал.

А потом наш завод эвакуировался на восток. К городу подходили немцы. Когда теплоход «Тракторист» снялся в последний рейс, я вдруг решил остаться. Фронт близко, и меня наверняка возьмут с собой в солдаты! А если не на фронт, то пойду в партизаны.

— Куда ты? — громко закричал кто-то.

Меня могли задержать и поэтому я оттолкнулся посильней и полетел прямо на причал. Три раза перекувыркнулся и чуть не сломал шею, но все обошлось благополучно. Только после этого «полета» два дня хромал на правую ногу — сильно ударился. Но стоило ли обращать внимание на такие пустяки!

Город встретил меня непривычной пустотой. За все время пока добирался домой, встретил только двух человек. Когда вошел, дома был отец. Он собирал нужные ему документы. Отправить меня он никуда не мог, потому что я должен был уехать последним рейсом. А ругать пусть ругает!

А потом мы с отцом участвовали в уличных боях. Какой-то здоровенный моряк протянул мне карабин убитого и сказал:

— На, держи! — А потом добавил: — Солдат…

Потом я заметил, что какой-то рыжий, длинный как жердь фашист перебежал дорогу и скрылся в подъезде соседнего дома. А вскоре автоматные очереди раздались с чердака. Я подбежал к командиру и рассказал о том, что видел.

Через несколько минут бойцы вскочили в тот же подъезд, где исчез немец. Прошло минут пять, и стрельба прекратилась. Фашиста вывели со связанными руками.

Матрос сказал, обращаясь ко мне:

— Спасибо, брат, помог нам. Крупную птицу поймали. Капитан войск СС.

Фашиста увели, а мы с отцом пошли к кораблям. Оттуда нас переправили в Геленджик, а из Геленджика мы горами прошли в расположение партизанского отряда «За Родину».