Счастливое недоразумение - [29]

Дочери уставились на меня с едва скрываемой враждебностью. Миссис Гарранд с вызовом высказывается о погоде, словно кто-то из нас осмелился отрицать, что в последнее время шел дождь.

Мы соглашаемся, что погода действительно отвратительна.

Миссис Гарранд рассказывает нам об успехе дочерей на недавнем балу. Сидеть здесь — это все равно, что оказаться замурованным в куске льда. После обмена вежливыми фразами мы сбегаем.

— Какая ужасная женщина, — резюмирую я, когда мы оказываемся далеко от этого дома.

— Она воображала, что Шад женится на одной из ее дочерей, — отвечает Мэрианн. — Я очень рада, что он выбрал вас.

— Спасибо, — бормочу я.

Правду сказать, я начинаю чувствовать себя своего рода передвижной выставкой, на которой леди и джентльмены хотят увидеть молодую жену виконта Шаддерли, найденную в глубине Эссекса и привезенную всем в назидание. Я с большим облегчением заканчиваю визиты в доме Бирсфорда, где собираюсь пообедать с Энн.

Мэрианн прощается, взяв с меня обещание вскоре проехаться по магазинам, и Энн тащит меня наверх показать новые наряды. Ее горничная, в противоположностьУидерс, застенчивая мышка, откладывает рукоделие и, сделав реверанс, удирает из спальни, когда мы входим.

На кровати лежит платье из великолепного бледно-розового атласа с серебряной сеткой.

— Думаю надеть его сегодня вечером, — говорит Энн.

— Оно замечательное, но если мы с тобой будем обедать вдвоем, тебе не нужно переодеваться.

— Нет-нет, после! — восклицает моя подруга. — Мы удивим наших мужей в театре, потому что именно туда они собираются. Бирсфорд недавно заезжал переодеться к вечеру.

— Тогда мне лучше поехать домой и…

— Не нужно! — Энн роется в шкафу и вытаскивает другое платье. — Возьми это. Твои туфли вполне подойдут, и мы сделаем тебе головной убор.

— Ну, я… я не знаю. Я всегда думала, что только определенного сорта женщины ездят в театр без сопровождения. Не уверена…

— Не глупи! — кипятится Энн. — Ты же теперь принадлежишь к светскому обществу. Это будет грандиозная шутка. Подожди, вот так будет еще лучше. — Порывшись в ящике, она вытаскивает маски.

— Думаешь, это сделает нас более респектабельными? — Я беру темно-синюю маску с серебряными блестками. Она прекрасно подойдет к платью из синего атласа, которое Энн выбрала для меня. Разглаживая рукой платье, я решаю сделать себе наряд из точно такой же ткани. — Энн, я выше тебя. Платье замечательное, но, боюсь, оно будет слишком коротко и наверняка тесно в груди.

— Нет, оно вполне подойдет. Мне оно немного длинно, я собиралась сказать горничной, чтобы она его подшила. И можно зашнуровать тебя потуже.

Меня не оставляет дурное предчувствие.

Но я буду с Энн, и она так счастлива, что у меня недостает отваги отвергнуть ее план.

Энн вытаскивает тонкий шелковый шарф, белый, затканный серебром, повязывает вокруг моей головы и украшает брошью. Потом туго зашнуровывает мой корсет, я едва могу дышать, грудь неприлично поднимается над вырезом. Мне нужно быть осторожной и не поворачиваться слишком быстро, иначе бюст вывалится из платья. Хотя, думаю, Шаду это понравится.

Мы обедаем — из-за тугой шнуровки я ем меньше обычного, — пьем много шампанского и к тому времени, когда в карете Энн отправляемся в театр, обе весьма веселы.

— Наши мужья так удивятся, — говорит Энн, когда, отдав накидки сопровождающему нас лакею, мы входим в театр. — Это станет для них уроком. В следующий раз они не захотят оставлять жен на целый день.

— Надеюсь, что они по-хорошему удивятся. — Я поправляю маску и снова поражаюсь Энн — она так ждала две ночи, которые проведет без внимания мужа, и так жаждет его общества днем!

Пьеса уже началась, мы подходим к ложам. Несколько прогуливающихся там женщин, завидев нас, останавливаются и окидывают нас оценивающими взглядами. Как и двое модно одетых молодых людей, один из которых подносит к глазам лорнет. Посовещавшись, они направляются к нам.

— Энн! — Я тяну ее за руку. — Разве ты не видишь этих женщин?

— А что с ними?

Я поражена ее наивностью. Неужели она не видит того, что вижу я? Эти женщины — платья у них чуть короче обычного, а декольте значительно ниже, некоторые в масках — поглядывают на нас как на конкуренток.

— Энн, это шлюхи.

— Правда? Ты так думаешь? — Моя подруга с любопытством разглядывает их, как интересную картину. — Ты наверняка ошибаешься.

Я втаскиваю ее в ложу Бирсфорда прежде, чем пара молодых оболтусов успевает подойти к нам.

— Очень глупая затея!

К моему разочарованию, ложа пуста. Усевшись, мы не долго смотрим на сцену — там мало интересного — и на публику, что куда более занимательно.

— Бирсфорд! — Энн машет кому-то в ложе напротив. Ее лицо вытягивается, когда зрители в ложе, а это миссис Гарранд с дочерьми и Бирсфорд, отводят взгляды.

— Сними маску, дурочка! — С какой стати я согласилась на эту нелепую авантюру?

— Конечно! — Энн снимает маску, и на сей раз Бирсфорд, который уже поднялся (наверняка он хочет выяснить, почему две девицы легкого поведения вторглись в его ложу), машет в ответ, на его лице улыбка искренней радости. — Побудь здесь, Шарлотта. Я вернусь через минуту.

Она выбегает, оставив меня одну.