Счастливое недоразумение - [12]

— Ни в коем случае! Нет!

— Конечно, да, мадемуазель. — Мадам подзывает помощницу с простыней и ножницами. — Вы будете очень элегантны. Это крик моды. Когда ваши волосы подрежут, поговорим о свадебном платье. Вашему мужу, милорду, понравятся короткие волосы, поскольку вы будете похожи на мальчика, а все англичане…

— Только не мой брат, — перебивает миссис Шиллингтон.

Меня сажают на табурет и повязывают вокруг шеи простыню. Щелкают ножницы, мои локоны летят на пол. Я просто в ужасе.

— Истинная элегантность в форме головы, именно это создает моду, — говорит мадам, и они с миссис Шиллингтон удовлетворенно кивают. Помощница мечется вокруг меня, наклоняет мою голову то в одну, то в другую сторону, с хмурым видом дергая и подравнивая волосы. Тем временем миссис Шиллингтон с бокалом вина (как я ей завидую!) просматривает модные картинки и образцы тканей. У меня такое чувство, что о фасоне и цвете платья я могу высказаться так же мало, как о стиле прически.

Мадам выложила на стойку тусклую бледно-зеленую ткань и бросила сверху золотую ленту. Мадам Белльвуар и миссис Шиллингтон смотрят на ткань и отделку, потом на меня, и обе качают головами. Мадам убирает золотую ленту и заменяет ее узкой серебряной. Обе кивают, так двое мужчин, выкопав яму, отбрасывают лопаты, удовлетворенные хорошо сделанной работой.

— Ненавижу зеленый, — объявляю я, выплюнув волосы изо рта.

На меня не обращают внимания.

Щелканье ножниц вокруг моей головы прекращается. Встав передо мной, помощница мадам присматривается к моей голове и ерошит волосы.

— Так! — Мадам Белльвуар набрасывает ткань мне на плечо, бледный шелк скользит по моему лифу и каскадом ложится у ног.

Ее помощница подает зеркало. Я вижу свое отражение, и у меня останавливается дыхание.

Мэрианн — она все-таки просила меня называть ее по имени — отказывается входить в наш дом, когда я возвращаюсь домой. Оказывается, кто-то из ее детей немного нездоров и она торопится к ним. Мы говорили очень мало, но я чувствую, что она союзник, возможно, друг. Я испытываю к ней более теплые чувства, чем к будущему мужу, которого, как я теперь понимаю, не увижу до нашей свадьбы.

Войдя в дом, я не позволяю лакею взять мою шляпу и с покрытой головой вхожу в гостиную.

К моему большому облегчению, не я сейчас героиня в семейной драме. Эту роль присвоил мой брат Джордж, растянувшийся на кушетке прямо в грязных сапогах — только ему и Генри это позволительно, — а мама рядом с ним причитает и стонет с миской в руке.

— В чем дело, Джордж? — спрашиваю я. Он садится.

— Шад замечательный парень! — Я теперь вижу, что у брата подбит глаз, и сырой бифштекс, с которого кровь капает на галстук, не украшает его внешность. — Он провел со мной несколько раундов у Джексона. Видела бы ты его правый хук! Потрясающий парень, превосходный спортсмен. Быстро двигается, просто черт…

Мать при последнем слове испускает дрожащий вздох.

— Прошу прощения, — продолжает брат. — Я был не слишком увлечен идеей твоего брака с ним, Лотти, считал, что он малость заносчивый… я хочу сказать…

— Ты хочешь сказать, что это с тобой сделал Шад? — пугаюсь я.

— Да, и нанес несколько ударов по ребрам. Думаю, одно сломал, но теперь мне уже лучше.

— Умоляю, ложись, мой дорогой мальчик! — патетично восклицает мама. Поставив миску на маленький стол, она тянется к графину с кордиалом.

— Ты совсем спятил, Джордж?

Брат пожимает плечами, на его лице все та же глупая гордая улыбка.

— С его стороны чертовски благородно пригласить меня на раунд, это все, что я могу сказать. Я с гордостью пожму ему руку и назову братом.

— Но вчера вечером ты хотел его убить.

— Ах это… — Он машет рукой. — Мы теперь лучшие друзья.

— Очень мило. — Я снимаю шляпку, довольная воцарившейся вдруг тишиной. Джордж прекращает свой дурацкий лепет, стеклянный стакан матери со звоном приземляется на столе.

— Боже милостивый! — говорит брат. — Ты похожа на мальчишку.

— Нет, не похожа.

— Твое главное украшение! — стонет мать и снова тянется за графином. — Потеряно, навсегда потеряно!

— А это мое платье. — Я подсовываю ей эскиз мадам.

Джордж заглядывает ей через плечо, капля крови падает на бумагу.

— Черт побери… прошу прощения, мэм… Напоминает сорочку. Нужно цветы вокруг прицепить… оборки какие-нибудь.

— Спасибо, братец. В следующий раз, отправляясь к модистке, я проконсультируюсь с тобой. Или поедем со мной, и она сможет залепить тебе пощечину.

— Очень смешно. — Брат спускает грязные ноги в сапогах с дивана на пол. — Мне пора в клуб. Дождаться не могу, когда расскажу приятелям о Шаде. Интересно, он даст мне рекомендацию в клуб «Уайте»? — Джордж выходит из комнаты, немузыкально насвистывая.

Мама стонет:

— Это платье. У него совсем нет… лифа.

— Вы ошибаетесь, мэм.

— Ты будешь неприлично выглядеть на собственной свадьбе. Позор!

— Мэм, вы, конечно, понимаете, почему лиф так низко вырезан?

Мама вместо ответа снова наполняет стакан с водой.

— Насколько я поняла, для того, чтобы мой муж не принял меня за мальчика, поскольку и мадам Белльвуар и миссис Шиллингтон любезно объяснили мне, что если он это сделает, шанса на наследника не будет.

— Дерзкий, неблагодарный ребенок! — Мама хватается за сонетку звонка, как утопающий за соломинку. — Позови мою горничную, — приказывает она Джереми, который с явным любопытством уставился на мою голову. — Шарлотта, иди, поразмышляй над ужасным недостатком дочерней привязанности.