Счастливо, Ивушкин! - [17]

— Погоди, Ивушкин, ты только не падай духом, — сказала Луша, потому что поняла, о чем он подумал.

А подумал он, конечно, о том, что вода им просто до зарезу нужна что без нее им никогда не узнать, как им быть, и никогда домой не вернуться. А раз воду взять не во что, так и думать нечего, что все образуется. А надо сесть на траву, прямо тут, возле белой горы, и пропасть в этом сладком вареньевом запахе черемухи.

Ивушкину представился их дом и маленькая банька, которую мама топила по субботам и звала их с папой: «Мужики, париться!» И еще вспомнил он маленькие мосточки на Мере, и как они с папой стояли на этих мосточках на закате и ловили рыбу на ручейника, и как он, Ивушкин, еще совсем недавно поймал серебристую рыбку, которая смешно называется «уклейка». Ну зачем, зачем, зачем надо было писать эту шипучую, змейскую диссертацию?

А Луша вспомнила свое уютное стойло во дворе, и как Иван Филиппович, бывало, чистил ее щеткой, и было приятно и щекотно, и казалось, что хозяин ее любит и что хорошей и доброй жизни не будет конца.

— Ивушкин, — сказала Луша печальным голосом. — Ты послушай меня. Ты только духом не падай.

— За каким лешим ты мне все это говоришь! — завопил Ивушкин в полном отчаянии.

И вдруг трава рядом зашелестела, из нее со вздохом послышались слова:

— Ох, нет, нет, не надо браниться, пожалуйста!

И из травы показалась мордочка. Чья бы, вы думали? Мордочка старого, доброго енота.

— Как ты тут оказался, Нотя? — воскликнул Ивушкин.

— Дружеские чувства, что поделаешь, — вздохнул енот. — Мне здесь не приходилось бывать. Я с большим трудом вас отыскал. Никто не мог мне толком сказать, куда вы пошли. Я бы и не нашел, если бы не Вихроний. Он мне все рассказал. Вы хорошие ребята, — добавил он, помолчав. — Светлина так счастлива!

— Недотепы мы, вот кто, — сказала Луша. — Воду-то нам зачерпнуть нечем. Взять нам ее не во что.

— Я за этим сюда и пришел, — заметил енот и протянул им маленькое, весело расписанное ведерочко на шелковом шнурке. — Подарок от Ноти, сказал он скромно. — С ним я к вам и спешил.

— Ну и молодец же ты, Нотя! — обрадовался Ивушкин.

Но енот, которому надо было неотлучно быть при своей стирке, не дожидаясь их благодарности, вдруг так же неожиданно исчез, как и появился.

Черемуха пахла, вода в колодце весело булькала, и было уже не страшно ни Ивушкину, ни Луше.

— Хватит веревочки, как ты думаешь, Ивушкин? — спросила Луша озабоченно.

— А сейчас попробуем.

Ивушкин залез на сруб и опустил туда ведро на шнурке. Ведро воду не задело.

— Луш, не хватает!

— А ты не спеши, — сказала Луша. — Спешить — это неправильно. Надо придумать. Надо исхитриться.

Ивушкин улегся животом на край колодца. Перегнулся туда весь. Луша головой прижала его метнувшиеся в воздух ноги. Если бы не она, мог бы Ивушкин рухнуть в колодец! Теперь ведерко коснулось поверхности воды, легло набок, пустило по воде круги и стало погружаться в студеную веселую прохладу. Ивушкин потянул шнурок кверху. Сначала ведерко пошло легко, потом он ощутил его тяжесть, ухватился второй рукой, потом сполз на землю и поставил ведро.

Вода в ведре поплескалась, потом успокоилась. И тут настала для Ивушкина и Луши настоящая радость. Потому что дальше было так.

Глава одиннадцатая Сестра Летница

С поверхности гладкого водяного зеркала глянуло на них молодое веселое девичье лицо. Оно все светилось доброй, ласковой улыбкой. Не было сомнений, что улыбка эта предназначалась именно им.

— Кто это? — спросила Луша оторопело.

Но Ивушкин даже никакой догадки не успел высказать, потому что девушка, а вернее, ее изображение в воде обратилось к ним:

— Я рада, что вы не упали духом и сумели меня найти! Я — сестра Летница.

— Но где же ты? — спросила Луша. — Ведь не можешь же ты быть в ведре с водой?

Сестра Летница улыбалась еще ласковее.

— Нет, конечно. Я не могу сказать вам, где я. Я буду ждать вас в своем доме, а приведет вас ко мне веселый мак.

— Мак? — изумился Ивушкин.

— Мак, — подтвердила она.

— Как же это может быть? — не поверила Луша.

— У вас есть головка веселого мака?

— Есть.

— Вот и возьмите ее, и бросайте маковые зернышки на землю. А зернышко по земле покатится, бросайте второе. А потом — третье. И идите — глядите только на него.

— Ас водой что делать?

— Ничего. Выплесните ее назад в колодец.

— И мы… и ты… — заговорил Ивушкин, сбиваясь. — Ты поможешь нам?

— Помогу, конечно, — сказала сестра Летница. И она опять ласково улыбнулась.

После этих слов поверхность воды в ведерке погасла, как экран телевизора, когда кончились передачи.

В душе у Ивушкина и у Луши, как рыбка в пруду, плескалась веселая надежда.

Ивушкин разломал маковую головку, вынул зернышко и бросил его на землю, пристально на него глядя, боясь потерять из виду. Зернышко покатилось. Они двинулись вслед за ним. Зернышки весело бежали по земле, потом останавливались. Тогда Ивушкин кидал следующее. И оно вновь катилось.

Куда они шли, трудно было себе представить, потому что зернышки были маленькие, глядеть на них надо было сосредоточенно.

И вот уже побежало-покатилось последнее зернышко. И остановилось. Ивушкин остановился. Луша остановилась. Оба подняли головы и оглянулись.