Счастливчик Джим - [52]

– Ах, это вы, Джим, – сказала она. – Я думала, что вы уже отправились домой.

– Нет еще. Мне кажется, что вы чувствуете себя здесь немножко неприкаянной.

– Да, с Бертраном всегда так, стоит ему разговориться – его уже не остановишь. Впрочем, он ведь, в сущности, и приехал сюда, чтобы познакомиться с дядей.

– Оно и видно!

В эту минуту Бертран встал и, не взглянув на Кристину, направился к Кэрол, стоявшей рядом с Бизли. Сквозь шум до них донеслись лающие звуки. Взглянув на Кристину, Диксон получил редкую возможность наблюдать, как человек краснеет. Он сказал поспешно:

– Вот что, послушайте, Кристина. Я сейчас пойду и закажу такси. Оно будет здесь через четверть часа. Выходите, и я отвезу вас к Уэлчам. Я не позволю себе никаких глупостей, обещаю вам. Просто отвезу вас прямо к Уэлчам.

Сначала ему показалось, что она рассердилась.

– С какой это стати? Зачем?

– Затем, что вам здесь до смерти надоело, да и неудивительно. Вот зачем.

– Не в этом дело. Но это же нелепая затея. Абсолютно нелепая.

– Ну как? Поедете? Я все равно так или иначе закажу такси.

– Не предлагайте мне чепухи. Я не хочу.

– А я все-таки предлагаю. Ну как? Даю вам двадцать минут на размышление. – Он посмотрел ей в глаза и взял ее за локоть. (Верно, он ополоумел, если позволяет себе разговаривать в подобном тоне с такой девушкой, как она!) – Поедем, – повторил он.

Кристина выдернула руку.

– Не поеду! – сказала она так, словно он уговаривал ее отправиться утром к зубному врачу.

– Я буду ждать вас, – негромко, настойчиво проговорил он. – В подъезде. Ровно через двадцать минут. Запомните.

Он вышел. Проходя мимо открытой двери, он увидел часть бального зала и оркестр. Кристина, конечно, не придет, но, как бы то ни было, он сделал этот шаг. Иными словами, он нашел-таки способ нанести себе еще более жестокий удар, чем те, к каким он привык, и притом – нанести публично. Он задержался на секунду, чтобы помахать на прощание оркестру, и, не получив ответа, пошел отыскивать телефон.

Глава XIII

Диксон остановился на ступеньках подъезда и закурил сигарету, которую по расписанию должен был выкурить только через два дня, после завтрака. Вызванное такси будет здесь с минуты на минуту.

Он докурит сигарету, и если Кристина к этому времени не выйдет, то шофер отвезет его домой, так что, во всяком случае, скоро он сядет в машину. И это очень кстати, ибо на него напала полнейшая неспособность двигаться. Целых десять минут ходьбы до дома – страшно подумать!

Темнота была неровной. Рядом, на главной улице, горели фонари дневного света, бросавшие сюда бледный отблеск, у обочины тротуара светились фары машин, из ярко освещенных окон за его спиной падали светлые полосы. Где-то за вокзалом пыхтел паровоз, медленно и упорно одолевающий подъем. Диксон понемногу остывал. Из зала донеслись звуки оркестра, игравшего знакомый любимый мотив. Он подумал, что для полноты картины не хватало именно этой мелодии и теперь благодаря ей все окружающее навсегда запечатлеется в его памяти. Его вдруг охватило романтически приподнятое настроение. С чего бы, спрашивается? Что он, собственно говоря, тут делает? И чем все это кончится? Впрочем, так или иначе, а жизнь его выйдет из той колеи, по которой тащится вот уже восемь месяцев. Эта мысль оправдывала его радостное возбуждение и вселяла уверенность и надежды. Любая перемена – это хорошо; застыть в неподвижности, прирасти к месту – всегда плохо. Кто-то однажды дал ему прочесть стихи, которые кончались так: «Приемлю голод, смерти тень». Да, именно «приемлю», а не «терплю голод», что гораздо обыденнее.

Существует единственный непреложный способ мириться со средой, изобилующей неприятными явлениями и людьми: надо рассматривать их неприятные стороны каждый раз по-новому. Прометей не мог избавиться от орла только потому, что орел вызывал в нем жгучий интерес.

Диксон вдруг быстро затряс головой и, не вздергивая подбородка, что было силы двинул нижнюю челюсть вбок. Сигарета докурена почти до конца – значит, прошло уже около двадцати минут, а между тем нет не только Кристины, но и такси. Внезапно из-за угла, с главной улицы появилась машина и остановилась у ближнего угла переулка, неподалеку от Диксона. Это было такси.

– Каркли? – раздался голос водителя.

– Кто каркал?

– Такси – Каркли?

– Что?

– Такси на имя Каркли?

– Каркли? А, вы хотите сказать – Баркли?

– Так оно и есть – Баркли.

– Отлично. Мы почти готовы. Станьте там в переулочке, ладно? Я вернусь через две минуты. Вероятно, я поеду не один. Непременно дождитесь меня. Я сейчас вернусь.

– Не беспокойтесь, мистер Баркли.

Диксон быстро взбежал по ступенькам подъезда и взглянул в освещенный коридор, собираясь с духом, чтобы войти и попытаться еще раз уговорить Кристину. Коридор просматривался всего на несколько шагов – дальше был поворот. И тотчас из-за поворота, влезая на ходу в пальто, появился профессор Баркли, а за ним его супруга. У Диксона появилось смутное ощущение, что имя профессора упоминалось совсем недавно.

Диксон оглянулся – такси осторожно разворачивалось посреди мостовой; сейчас оно свернет в переулок и скроется за зданиями казенного вида. Но Баркли уже подходил к двери, а машина была еще в нескольких ярдах от переулка.