— Хорошо, я сейчас «благоволю пройти» в столовую, — отвечает смеясь Мик-Мик, — а вы, старушка божья, не извольте себе ради глупой птицы кровь портить. Ведь Коко безвредная штучка.
— Коко безвредная штучка! — покорно соглашается попугай.
Мирский вышел. Няня принялась за мальчика. Началось утреннее одевание, обмывание, расчесывание длинных и мягких, как паутина, белокурых кудрей Счастливчика.
Обтерев все тело мальчика губкой, смоченной в туалетном уксусе, няня надела, прежде всего, Кире фланелевый набрюшник на животик, тонкую шелковую фуфайку, теплые егеровские носочки на ноги, а поверх их — длинные, выше колен, шелковые черные чулки и высокие, из желтой кожи, на четырнадцать пуговиц, сапожки. Потом, за мраморным, маленьким, как игрушка, умывальником, собственноручно намылила ему руки, уши, обтерла губкой лицо, вычистила ногти и зубы и, наконец, надела на Киру дорогой бархатный с кружевным белым воротником и манжетами, прелестный костюмчик.
Тщательно умытый, причесанный и нарядный, со своими длинными локонами, обрамляющими, как в раме, тонкое, красивое личико, весь в бархате и кружевах, Счастливчик казался теперь чудесной, дорогой французской куклой или, вернее, маленьким принцем из волшебной сказки.
— Молись Богу, мой батюшка, чтобы на экзамене какой прорухи не вышло! — наставительно проронила няня и, опустившись на колени перед киотом с мерцающей лампадкой, зашептала блеклыми, старческими губами:
— Господи, помоги отроку твоему Кириллу! Заступница, царица небесная, умудри младенца своего!
И Кира молился тоже.
Обычно неугомонный Коко притих в своей клетке и, свернув набок свою зеленовато-розовую головку, усердно наблюдал коленопреклоненные фигуры мальчика и старухи.
Когда Кира вошел в столовую, вся семья была уже в сборе. Пили чай за большим столом.
На главном месте, в кресле, сидит бабушка.
Она еще издали протягивает руки своему любимцу. Ее милое, доброе, красивое, все излученное мелким сиянием морщинок, лицо и большие серые глаза улыбаются Кире.
В своем обычном черном шелковом платье, с черной же шелковой кружевной косынкой на седых, как серебро блестящих, волосах, маленькая, изящная Валентина Павловна Раева удивительно похожа на изображение маркиз на старинных французских картинах. Счастливчик весь в нее, вылитый портрет.
Тут же, за столом, сидит одиннадцатилетняя Симочка, бабушкина воспитанница, взятая с трехлетнего возраста в дом Раевых бедная сирота. Симочка скромно потупила глаза и всеми силами старается скрыть огромное чайное пятно, сделанное ею на чистой, только что постланной скатерти.
Симочка — маленькое, лукавое, вертлявое существо. Любит сладкое и интересные сказки. Часто говорит неправду и когда солжет, то всегда ее светлые глазки принимают беспокойное выражение.
Симочка некрасива. Личико птички: остренькое, с маленьким носом-пуговкой и массою веснушек. На белокуро-рыжеватых, двухцветных волосах голубенькая круглая гребенка. Волосы коротенькие и из-под гребенки стоят на темени торчком. Рожица лукаво-шаловливая, старающаяся казаться скромной.
Против Симочки за столом сидит Ляля.
Ляле, родной сестре Киры, четырнадцать лет. Она калека. Ходит на костылях с четырехлетнего возраста. До четырех лет она не ходила совсем. Доктора говорят, что болезнь Ляли пройдет с годами, а пока ее усиленно лечат, возят на юг и за границу и мучают всякими втираниями, ваннами и душами.
У Ляли красивое тонкое личико, такое же, как и у Киры и бабушки, только черные большие глаза Ляли всегда печальны, а тонкие бледные губки смеются редко. Около Ляли гувернантка — Аврора Васильевна, строгая, суровая ко всему миру, но бесконечно добрая и мягкая к одной Ляле, которую она обожает. Аврора Васильевна — худая, высокая, как жердь, особа, гладко причесанная, в строгого фасона суконном платье, без малейшего украшения, бантика, кружевца.
С другой стороны Ляли поместился monsieur Диро, воспитатель Счастливчика. Monsieur Диро — француз из Парижа, говорит плохо по-русски и как родного сына любит и балует Киру, воспитание которого ему поручено с пяти лет. Он же дает уроки Ляле и Симочке по французскому языку и рисованию, а в свободное от занятий время пишет масляными красками картины.
Мик-Мик — его враг. Monsieur Диро никак не может простить студенту, что он отнял от него совсем за этот последний год Счастливчика, и часто жалуется, что с тех пор, как Мирский приходит ежедневно заниматься с Кирой, мальчик как будто чуточку охладел к своему старому другу, к своему Ами, как Счастливчик, а за ним и все в доме прозвали старого француза.
У monsieur Диро короткие, пегие от сильно пробивающейся седины волосы, небольшая бородка, седые усы, добродушнейшее в мире лицо и мягкая улыбка.
Сейчас Ами усиленно спорит о чем-то на своем ломаном французско-русском наречии с Мирским. Лицо сердито-недовольное, седые брови сжаты. В глазах огоньки.
Но вот входит Счастливчик и останавливается на пороге.
— Доброго утра, Счастливчик!
Голос бабушки, нежный, грудной, ласковый, так и льется прямо в душу.
— Как спал, дитя? Не болит ли что? Может быть, ночь беспокойно спалось в ожидании экзамена?