Счастливая встреча - [9]

Адам проследил за взглядом собеседницы и увидел Ференца и Марию, но почему-то не испытал привычной задушевной радости. Он обернулся к Жюли. Та по-прежнему завороженно глядела в одну точку.

Не понимая, что за эмоции владеют им, Адам уступил мгновенному порыву. Схватив Жюли за плечи, он развернул ее лицом к себе, заставляя обратить на себя внимание.

— Как патетично! — воскликнул Адам, непроизвольно стараясь задеть собеседницу побольнее. — Вы так и пожираете его глазами, как изголодавшийся ребенок пряжки в витрине кондитерской. — Для вящей убедительности он встряхнул девушку. — Ференц женат на женщине, которую любит больше всех на свете. Он никогда не станет вашим!

— Вы думаете, я этого не знаю?

При звуках нежного, бесконечно печального голоса гнев Адама утих словно по волшебству. Но он не собирался сдаваться.

— А мой брат знает, что стал объектом столь беззаветного обожания?

Глаза Жюли расширились, и, прежде чем она осознала, что делает, тонкие пальцы вцепились в его рукав.

— Нет! Обещайте, что ни слова ему не скажете. Обещайте, Адам!

Что его растрогало? Паника, прозвучавшая в ее голосе? Блеснувшие в глазах слезы? Настойчивое прикосновение пальцев? Или то, что девушка впервые назвала его по имени?

Да, кто он такой, чтобы судить ее? Разве Жюли когда-либо выносила ему приговор? Кто он такой, чтобы отказывать ей в сострадании? Разве не она утешала его ночами, унимала грызущую боль? Адам обхватил ладонями ее лицо.

Жюли с изумлением глядела в его глаза, удивляясь внезапной перемене. Лед и сталь сменились оттенками луговых цветов и сумеречного неба. Затем она ощутила прикосновения сильных рук — успокаивающие, отрадные, ласковые, словно волны южного моря. Время остановилось, будто они остались вдвоем в целом мире.

Бархатистая кожа, прохладная и нежная, точно летний дождь, потеплела под его ладонями. Пальцы Адама ощутили, как на виске неистово пульсирует жилка. Взгляд остановился на полураскрытых губах: само целомудрие и простодушная невинность! Не в силах противиться искушению, он наклонился…

Но перед глазами внезапно возник иной образ. Золотисто-карие глаза превратились в синие, ясные, словно озерная гладь. Черты лица изменились. Словно обжегшись, Адам отдернул руки… и чары развеялись.

— Не думаю, что тебе удастся вытащить Жюли из клиники. — Князь Алексей Муромский провел рукою по темным волосам жены. — Даже ради поездки в Париж. И я не уверен, что нам следует вмешиваться. — На его взгляд, роль сестры милосердия не слишком соответствовала положению юной княжны, но его светлость видел, как много значит для дочери ее работа.

— Клиника сведет Жюли в могилу. Каждый вечер она возвращается домой без сил: тени под глазами все темнее, а взгляд все печальнее. — Княгиня Ирина отложила в сторону вышивание. — Надо увезти ее отсюда, хотя бы ненадолго.

— Я тебя понимаю, дорогая. Но мы не всегда делаем то, что для нас объективно полезно, верно? — Изогнув темную бровь, князь многозначительно поглядел на жену.

Княгиня проигнорировала намек мужа.

— Стоит Жюли вбить что-то голову, и переубедить ее невозможно. Наша дочь упрямее кавказского мула.

— Интересно, от кого она это унаследовала? — Алексей Муромский задумчиво потер пальцем щеку, скрывая улыбку. — Поправь меня, если я ошибаюсь, но мне отчетливо вспоминается, как ты с редкостным упорством настояла на том, чтобы сопровождать человека, бежавшего из-под стражи, через всю Россию в разгар зимних морозов. И при этом едва не погибла.

Князь глубоко вздохнул. С тех пор минуло уже тридцать лет, но при мысли о самоотверженном поступке Ирины у него до сих пор сжималось сердце.

— Это совсем другое дело. Ох, да не смотри на меня так!.. — недовольно возразила княгиня, подметив лукавую гримасу. — Сравнения здесь не уместны. Ты был холост. А Жюли влюблена в женатого человека.

— Что?!

Алексей Муромский приподнялся с места, в раскосых золотистых глазах вспыхнула неукротимая ярость, но нежная рука жены бесцеремонно толкнула его обратно в кресло.

— Я не говорю, что у них роман, Алексей. Бедная девочка влюблена, а он скорее всего понятия об этом не имеет. Это главный врач клиники, доктор Батьяни. Мы видели его с женою в опере месяц назад, помнишь?

— И с чего ты взяла, что он не знает о чувствах Жюли?

— Потому что я видела, как он смотрел на жену. — Княгиня подошла к мужу и склонила голову ему на грудь. — Примерно так же, как ты смотришь на меня.

Князь Муромский обнял рукою хрупкие плечи жены.

— Мы что-нибудь придумаем, — пообещал он.

Адам услышал, как открылась дверь, и напрягся, зная, что это Жюли, еще до того, как уловил аромат вербены. Юноша раздраженно поджал губы. Он злился, ибо приход медсестры прервал его раздумья. Злился, ибо его преданный, молчаливый слуга Янош вскочил и покинул палату, а сам он не имел возможности поступить так же. Злился потому, что слишком хорошо помнил взгляд девушки, обращенный к Ференцу и Марии. И еще потому, что горькая досада до сих пор жила в его груди, хотя логически объяснить возникновение этого чувства он не мог.

— Я сделал все упражнения, съел всю морковку и трижды обошел вокруг сада.

— Превосходно. — Жюли не обратила внимания на угрюмый, язвительный тон. — Тогда вам придется по душе мой новый план.