Счастливая пленница - [39]

— Все хорошо, дорогая, — сказал он тихо, впервые назвав ее ласковым словом. — Тебе приснился дурной сон, но я с тобой, и все будет хорошо.

— Ребенок умер, потом умерла мама…

Тамара пыталась объяснить причину своего панического поведения, но он понял ее не сразу. Сердце Рейна сжалось от боли, когда он подумал, что она переживает гибель олененка и оленихи. Он ругал себя за то, что позволил Тамаре увидеть эту трагедию.

— Мы ничем не могли им помочь. — Рейн не хотел, чтобы она считала его бессердечным и равнодушным. — Ты ведь знаешь, правда?

— Это не олениха, Рейн, — произнесла она отстраненно.

Он еще крепче прижал женщину к себе, поняв, что она имела в виду свою мать. Рейн не мог позволить Тамаре снова ускользнуть от него, иначе ему не удастся вернуть ее в нормальное состояние.

— Поговори со мной, Тэмми, — ласково попросил Рейн. — Расскажи мне о том, что тебе приснилось. Объясни, почему ты так страдала во сне. Я хочу понять это и помочь тебе.

Тамара смотрела на него широко раскрытыми, немигающими глазами. Уронив голову на плечо Рейна и обвив руками его шею, она доверила ему свои самые сокровенные воспоминания.

— Мои родители любили друг друга так страстно, что мне трудно было это понять. — Тамара закрыла глаза, пытаясь успокоиться под мерный стук сердца Рейна. — Я почти не помню времени, когда мама не была беременна. Она вынашивала всех детей почти полный срок, но в конце всегда что-то шло не так. Роды проходили тяжело, а дети рождались мертвыми.

Рейн покачивал Тамару в объятиях, душа его болела за того легкоранимого ребенка, которым она была когда-то.

— Я часто молилась, чтобы папа нашел способ уберечь маму от беременности, но ничего не менялось. Постепенно я начала внутренне восставать против отца, который своей любовью причинял вред ее здоровью. Потом я стала ненавидеть любовь, которая объединила их, но стоила маме жизни.

Рейн сжал объятия и окунул лицо в шелк Тамариных волос.

— Но ты не можешь винить их любовь в том, что она принесла тебе боль и разочарование, — возразил он мягко. — Твоим родителям она подарила годы счастья и дала жизнь тебе и Кэти.

Тамара потерлась щекой о вьющиеся волосы на его груди и притихла. Он догадался, что ее ночные кошмары спровоцировал случай с оленихой. Но понял ли он, какие глубинные причины лежали в основе ее страхов и неуверенности и мешали ей поделиться своими чувствами с кем-то другим? Она безнадежно, страстно влюбилась в Рейна, и это пугало ее. Ей хотелось, чтобы Рейн узнал, чем вызван ее страх перед любовью.

— Я любила обоих родителей, но не могла понять, как мужчина, который действительно любит жену, может подвергать опасности ее жизнь в угоду страсти, которая, казалось, была гораздо важнее для него, чем жизнь моей матери.

Рейну не понравилось, что у Тамары сформировалось такое искаженное представление о любви. Он старался объяснить ей, что нельзя винить отца в том, что его любовь принесла жене страдания.

— Твоя мать разделяла любовь твоего отца. Если бы это было не так, то она вернулась бы в Техас.

— Да, она его тоже любила и очень ждала каждого ребенка, которого носила под своим сердцем. Но все, что ей принесли ее самозабвенная любовь, преданность и страсть, это недомогание, боль и смерть. Я не хочу такой любви, и у меня никогда не будет ребенка!

Гневные слова Тамары, вырвавшиеся из глубины души, привели Рейна в замешательство. Ему стало ясно, почему она неохотно раскрывала свое сердце и не позволяла себе свободно отдаться чувствам. Она отвергала то, что Рейну больше всего хотелось разделить с ней, — любовь, преданность и страсть.

Бог уберег его от необдуманных шагов, и Рейн горячо поблагодарил его за это. Нежелательная беременность разрушила бы те чувства, которые ему удалось вызвать у Тамары. Рейну отчаянно хотелось, чтобы она поверила в глубину его чувств, а единственный способ доказать ей свою любовь — физическая близость. Но если он сейчас позволит своим эмоциям взять верх над разумом, Тамара никогда не простит ему этого.

— Хочешь от меня избавиться? — спросил он серьезным тоном. — Пытаешься предупредить, чтобы я не рассчитывал на слишком многое? — Он приподнял ее подбородок и посмотрел ей в глаза. — Хочешь, чтобы я сделал вид, что не намерен заниматься с тобой любовью? Что не желаю, чтобы наши отношения были крепкими, надежными и продлились всю жизнь?

Повернувшись на его коленях так, что ее груди прижались к его груди, женщина обвила руками шею Рейна. Она увидела в его глазах тревогу — Тамара выглядела озабоченной, голос ее звучал приглушенно:

— Я пытаюсь сказать тебе, что начинаю влюбляться в тебя, и это пугает меня. Я пытаюсь быть взрослой, умной, рациональной, но мои страхи еще не ушли, а мысли путаются.

Глубокий стон вырвался из груди Рейна, и он еще крепче прижал Тамару к себе.

— Я хочу, чтобы ты перестала бояться любить меня, — проговорил он хриплым от волнения голосом. — Мне хочется раскрыть перед тобою все прекрасные, положительные стороны любви. Мне необходимо твое полное доверие.

Их губы встретились, и Рейн почувствовал нежность и настойчивость языка Тамары. Недопонимание и муки исчезли, сдерживаемые эмоции выплеснулись наружу, и вскоре обоюдное желание полностью поглотило их. Сдерживать страсть было невозможно. Их взаимная любовь требовала физического выражения.