Счастье - [29]
«Отстань!» — до сих пор звучало в ушах. Да кто она такая этому Васе? Едва вернется домой — тут же забудет. Она побрела со двора прочь, на ходу соображая, а что же ей делать дома? Ужин готовить — так можно просто чаю попить с бутербродами. Ну, журнал почитать. Ну, телевизор посмотреть. Каждый вечер она влезала в просторный фланелевый халат, который хорошо защищал от сквозняков, а если под него еще и теплую сорочку с начесом пододеть, так и вообще славно. Ее квартира походила на склеп: здорово тянуло из-под пола, доски прохудились совсем, давно надо было подлатать, да все как-то некогда...
Теперь она часто сидела перед телевизором с чашкой чая, почти не вникая в происходящее на экране. Мысли текли плавно, мимо, почти не оставляя следов в сознании, потому что на вопросы, которые то и дело возникали в голове сами собой, как пузыри на водной глади, ответов попросту не могло быть либо же они находились где-то в совсем ином измерении. Что вот она такое — жизнь, например? И прилично ли думать об этом в солидном возрасте? Жизнь сама собой течет вперед изо дня в день, из года в год по накатанной колее. И пока она так течет — все в порядке. Странно, но в юности Татьяне Петровне представлялось, что жизнь — все-таки что-то другое. Борьба за победу, например, новые достижения. Кто чего-то в жизни достиг — тот молодец. Победитель. Но если так рассуждать, чего достигла она? Многого. У нее хорошая должность и неплохая зарплата, только нет самого главного — ее ведь, по большому счету, никто не любит, вообще никто. Даже бабу Галю, обычную почтальоншу, любил внук Вася. «Ба, я те лю», — выдернулось на поверхность из глубин ее памяти.
Сама Татьяна Петровна давно уже не думала про любовь. Она произносила это слово только в контексте патриотического воспитания. «Любовь к Родине живет в сердце каждого из нас» — так говорила она на торжественной линейке, но эта любовь теперь была чем-то очень холодным, как и сама Родина, продуваемая промозглым осенним ветром. Не стоило ждать от Родины ответной любви, Татьяна Петровна поняла это в тот момент, когда о крышку свинцового гроба ударили комья земли.
Но сегодня, при виде Копейкина, который вприпрыжку последовал за своим бедовым отцом, ее кольнуло странное чувство, очень похожее на нежность. Может быть, оно проистекало из сожаления, что за ней никто уже не побежит вприпрыжку. Или вообще из сожаления обо всем на свете, что все когда-нибудь кончится, свежее яблоко потемнеет, кожура сморщится, трещинки тронет плесень. Все идет своим чередом — второй закон термодинамики, против него не попрешь. Но разве могли вызывать сожаления законы физики? И неужели эта ее нежность тоже закончится, как и все остальное, растворится в стылом воздухе позднего октября?
После каникул Копейкин в интернат не вернулся. Сперва думали, приболел парнишка, бывает. Осень выдалась холодная, мокрая, а дома у него какие условия? Или, может, папаша ушел в запой, а самостоятельно Копейкину не добраться до интерната... Все оказалось гораздо хуже. Как в роно рассказали, старший Копейкин с похмелья разбушевался, Васька от него на кухне заперся, а Копейкин дверь плечом снес, на кухню ворвался, горячий чайник с плиты схватил и сына обварил кипятком. Правда, как потом объяснял Копейкин-старший, обварил он не сына, а огромного паука, который к Васькиному плечу присосался. Как бы там ни было, но кожа у мальчика с плеча чулком сошла. Так что в больнице Вася лежит, отца, наверное, родительских прав лишат. «А Вася вернется в интернат?» — спросила Татьяна Петровна на всякий случай, хотя сама прекрасно знала, что не вернется. Интернат — для тех, у кого какие-никакие родители есть, поэтому отправится Вася из больницы прямиком в детдом, судьба его решена, можно сказать, и точка.
Татьяна Петровна вышла из роно на негнущихся ногах. Ей очень хотелось сказать прямо там, в роно: товарищи, отдайте этого мальчика мне. Раз уж он больше никому не нужен... То есть он мне как раз нужен. Очень нужен. Я ведь еще молодая, у меня все условия... Нет, не то, совсем не то. А нужно так: Родина у меня одного сына забрала... Ой, нет, опять не то!
Так она в тот раз ничего и не сказала в роно. Да и некому было, если честно, инспекторша за столом с таким лицом сидела, что разговаривать с ней — все равно что со стенкой, любое слово горохом назад отлетит и по полу покатится. Однако для себя Татьяна Петровна решила твердо, что недолго Васе ходить Копейкиным, что за фамилия в самом деле — Копейкин? Несерьезно это для человека. Она своего добьется, и вскоре станет Копейкин Василием Веселовым, ее настоящим сыном. Она же упертая, из кулацкой семьи, значит, костьми ляжет, а своего добьется.
Татьяна Петровна купила на рынке пару красных яблок, кулечек грецких орехов, связку сдобных баранок и поехала в городскую больницу выручать из беды Василия Михайловича. Автобус пришел на остановку удивительно быстро, и это означало, что мир услышал ее горячую просьбу и теперь впереди обязательно будет счастье. Обязательно будет.
Это вторая книга Яны Жемойтелите, вышедшая в издательстве «Время»: тираж первой, романа «Хороша была Танюша», разлетелся за месяц. Темы и сюжеты писательницы из Петрозаводска подошли бы, пожалуй, для «женской прозы» – но нервных вздохов тут не встретишь. Жемойтелите пишет емко, кратко, жестко, по-северному. «Этот прекрасный вымышленный мир, не реальный, но и не фантастический, придумывают авторы, и поселяются в нем, и там им хорошо» (Александр Кабаков). Яне Жемойтелите действительно хорошо и свободно живется среди ее таких разноплановых и даже невероятных героев.
Если и сравнивать с чем-то роман Яны Жемойтелите, то, наверное, с драматичным и умным телесериалом, в котором нет ни беспричинного смеха за кадром, ни фальшиво рыдающих дурочек. Зато есть закрученный самой жизнью (а она ох как это умеет!) сюжет, и есть героиня, в которую веришь и которую готов полюбить. Такие фильмы, в свою очередь, нередко сравнивают с хорошими книгами — они ведь и в самом деле по-настоящему литературны. Перед вами именно книга-кино, от которой читатель «не в силах оторваться» (Александр Кабаков)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В городе появляется новое лицо: загадочный белый человек. Пейл Арсин — альбинос. Люди относятся к нему настороженно. Его появление совпадает с убийством девочки. В Приюте уже много лет не происходило ничего подобного, и Пейлу нужно убедить целый город, что цвет волос и кожи не делает человека преступником. Роман «Белый человек» — история о толерантности, отношении к меньшинствам и социальной справедливости. Категорически не рекомендуется впечатлительным читателям и любителям счастливых финалов.
Кто продал искромсанный холст за три миллиона фунтов? Кто использовал мертвых зайцев и живых койотов в качестве материала для своих перформансов? Кто нарушил покой жителей уральского города, устроив у них под окнами новую культурную столицу России? Не знаете? Послушайте, да вы вообще ничего не знаете о современном искусстве! Эта книга даст вам возможность ликвидировать столь досадный пробел. Титанические аферы, шизофренические проекты, картины ада, а также блестящая лекция о том, куда же за сто лет приплыл пароход современности, – в сатирической дьяволиаде, написанной очень серьезным профессором-филологом. А началось все с того, что ясным мартовским утром 2009 года в тихий город Прыжовск прибыл голубоглазый галерист Кондрат Евсеевич Синькин, а за ним потянулись и лучшие силы актуального искусства.
Семейная драма, написанная жестко, откровенно, безвыходно, заставляющая вспомнить кинематограф Бергмана. Мужчина слишком молод и занимается карьерой, а женщина отчаянно хочет детей и уже томится этим желанием, уже разрушает их союз. Наконец любимый решается: боится потерять ее. И когда всё (но совсем непросто) получается, рождаются близнецы – раньше срока. Жизнь семьи, полная напряженного ожидания и измученных надежд, продолжается в больнице. Пока не случается страшное… Это пронзительная и откровенная книга о счастье – и бесконечности боли, и неотменимости вины.
Книга, которую вы держите в руках – о Любви, о величии человеческого духа, о самоотверженности в минуту опасности и о многом другом, что реально существует в нашей жизни. Читателей ждёт встреча с удивительным миром цирка, его жизнью, людьми, бытом. Писатель использовал рисунки с натуры. Здесь нет выдумки, а если и есть, то совсем немного. «Последняя лошадь» является своеобразным продолжением ранее написанной повести «Сердце в опилках». Действие происходит в конце восьмидесятых годов прошлого столетия. Основными героями повествования снова будут Пашка Жарких, Валентина, Захарыч и другие.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.