Счастье за доллар - [9]

Чужая крепкая рука внезапно перехватила у Нади трубку. Она вскрикнула от неожиданности и развернулась лицом к Лукасу.

— Эй, ты меня напугал!

Не обратив внимания на ее возмущение, он поднес трубку к своему уху:

— Слушай, Митч, это говорит Лукас Стоун. После аварии твой отец сказал мне, что Надя просит развода, и вынудил меня поставить подпись на бумагах. Если Надя не подписывала заявления или сделала это в бессознательном состоянии, то наш брак еще можно считать действительным, а развод — нет.

Нет, это кошмар! Это просто бред какой-то! Как она может быть замужем за этим негодяем! Здесь какая-то чудовищная ошибка.

Надя побрела на кухню и рухнула в кресло. Потом, уперев локти в колени, обессиленно уронила голову на руки.

Все то, что она так тщательно старалась похоронить в своей душе и забыть, в считанные мгновения возникло и грозно нависло над ней, словно джин, выпущенный из бутылки.

Она вспомнила о матери. Врачи утверждали, что вероятность того, что Надя не унаследовала ее болезнь, почти стопроцентная. Но все же один роковой процент не исключен. А значит, дверь в счастье навсегда для нее закрыта.

Надя вспомнила о своем нерожденном ребенке, и сердце снова защемило от тоски и горечи. Их сыну или дочери сейчас исполнилось бы одиннадцать. Она сжала виски руками, стараясь заглушить раздиравшее мозг чувство вины. Но, как всегда, у нее это получилось не слишком хорошо.

Пытаясь отогнать мучившие ее видения, она зажмурилась изо всех сил. Открыв глаза, она сначала увидела внизу перед собой ноги в блестящих кожаных ботинках. Потом, подняв голову, наткнулась на взгляд Лукаса. Он протягивал ей телефон.

— Если мы еще женаты, я потребую развода, — предупредила она.

— С чего ты взяла, что я соглашусь? — ухмыльнулся он.

— У тебя нет выбора, — хмуро глянула она на него.

Лукас наклонился к ней, горячо дыша, и она почти пожалела о своих словах. Кажется, это у нее сейчас не было выбора.

— А помнишь, как нам было хорошо вместе? — жарким шепотом произнес он.

Внутри нее все полыхнуло, обдав жаром. Она сжалась и заерзала в кресле.

Как она могла желать его после всего, что случилось? Это невозможно! Но ничего поделать с собой она не могла.

В памяти у нее всплыли первые месяцы их знакомства. Когда они не могли насытиться друг другом, такой всепоглощающей была их страсть. Она встряхнула волосами, стараясь отогнать неуместные образы.

— Это было сто лет назад. Было и прошло.

Он удержал ее взгляд:

— Зря я тебя отпустил. Хотел как лучше, а получилось…

Она дернула плечами, поправила волосы и поднялась с кресла.

— Не надо уверять меня, что ты взял деньги ради моего же счастья. Можешь даже не рассчитывать на свою часть состояния при новом разводе, денег Кинкейдов ты больше не получишь.

— Деньги меня и не интересуют.

— Интересно, на какие же средства тогда ты купил все это? — Она дотронулась до рукава фирменного дизайнерского костюма.

— То, что у, меня сейчас есть, добыто моими собственными силами. Деньги твоего отца — всего лишь капля в море. — Он улыбнулся ей с ласковой снисходительностью, как ребенку.

Два миллиона долларов — для него это капля в море? Ну и насколько же он тогда богат?

Он положил, наконец, пакет с продуктами на стол, сбросил пиджак и повесил его на спинку стула. Потом закатал рукава рубашки, обнажив сильные жилистые руки.

Что он делает?

— Ты чего это раздеваешься на моей кухне?

— Собираюсь помогать тебе готовить.

— Мне не нужна помощь — больше не нужна.

Благодаря отцу она сумела стать приличной кухаркой. Она во всем привыкла доходить до самой сути, доводить любое дело до конца, даже в мелочах.

— Придется смириться с этим, хочешь ты того или нет.

С этими словами Лукас открыл дверцу холодильника. Не найдя на ближних полках необходимого, он поискал в глубине, пока наконец не нашел то, что нужно.

Возмутительно: он роется в ее холодильнике, даже не спросив разрешения!

— Как ты смеешь врываться в чужую квартиру и так запросто командовать!

— Ну уж ничего не поделаешь.

— Что же, будьте как дома у меня на кухне, — саркастично процедила она, с ненавистью глядя на него.

— У тебя есть красное вино?

— Я не пью.

Взгляд его голубых глаз чуть не пронзил ее.

— А в прессе говорят наоборот.

Краска залила ее лицо и шею. Да уж, те помпезные вечеринки, которые она устраивала в течение последних лет, были известны далеко за пределами родного города. Правда теперь вынужденное одиночество лишило ее удовольствия веселиться.

— Все это время я таким образом пыталась забыть своего погибшего мужа и ребенка.

— Хочешь сказать, что все эти одиннадцать лет ты горевала?! — Недоверие его было искренним.

Она расправила плечи и фыркнула:

— Ну что ты. У меня были дела и поважнее.

Надя не собиралась говорить ему всю правду. Между тем он взял кастрюлю, поставил ее на плиту и включил конфорку. Пока вода закипала, он поискал в шкафчиках нужные продукты, нашел соль и оливковое масло, сразу же отмерив на глаз нужное количество.

Надя, недоверчиво следившая за его манипуляциями, схватила поваренную книгу и быстро пробежала глазами рекомендации к рецепту.

— Откуда ты знаешь, сколько надо масла?

— Ты забыла, что я вырос в бедной семье и мне частенько приходилось помогать по хозяйству. В том числе и готовить.