Счастье взаимной любви - [50]

Аня даже не думала о том, что рассказывает, а Сарма вся извелась от нетерпения, ей хотелось узнать, чем все кончилось.

— Потом сын магараджи попал в какую-то уголовную заварушку, убил пахана, но любимая девушка его из тюряги выручила… Они любили друг друга — просто жуть, но пожениться не могли, потому что опять же была путаница с этими кастами… И наконец мама узнала своего сына, девушка узнала, что с кастами у них все в порядке, и она быстренько побежала и нырнула к нему под одеяло!

— К своему брату? — ужаснулась Сарма.

— Да нет. Оказалось, что они не брат с сестрой. Ну, потрахались, как водится. Сперва, конечно, была свадьба, а уж потом перепихнулись. А в середине много танцевали, пели противными голосами, а свадьба происходила во дворце, с обезьянами и слонами.

— Ты видела эту кинуху! — решительно сказала Сарма.

— Не видела.

— Спорим на бутылку ликера?

— Давай.

Они взяли билеты в кассе и через полчаса оказались в полукруглом зале. По бокам экрана стояли колонны в виде пальм, в задних рядах были кабинки лож. Кинотеатр был старый, говорили, что до войны здесь находилось кабаре, варьете или еще какое-то веселое заведение. Но Аня любила этот кинотеатр потому, что здесь продавали самое вкусное в Риге мороженое.

Она взяла две порции и пошла с ними в зал. Сарма сказала, что жрать мороженое в зале кино неприлично, что так ведут себя только хуторские девчонки.

Аня принялась лизать мороженое, чмокать и чавкать до тех пор, пока и Сарма не сбегала с горя за своей порцией.

Фильм начался с того, что старый магараджа в результате дворцовых интриг не мог жениться на любимой девушке из рыбацкой семьи. А потом — родился сын…

Аня смотрела на экран и с трудом сдерживалась, чтобы не заснуть. А когда начинались танцы и песни, порой вздрагивала.

По ходу картины Сарма несколько раз сладко всплакнула. К концу сеанса лицо ее распухло, и она сразу превратилась в немолодую бабу.

Фильм кончился, и все поднялись с кресел. Сосед Ани, пожилой седой латыш, глянул на нее и спросил:

— Вам, барышня, фильм не понравился?

— Нет, — сказала она. — Смотреть нечего.

— У вас хороший вкус, — ответил старик и отвернулся от Сармы, у которой при этих словах глаза засверкали огнем беспредельного возмущения. Она была готова биться как львица, отстаивая высокохудожественное качество картины. Но старик отвернулся и исчез в толпе.

— Какой фильм! — воскликнула Сарма, едва не падая в обморок. — Заскочим в кафушку, выпьем кофе с ликером, и я пойду на второй сеанс!

— С ходу? — спросила Аня.

— Да. Надо все обсмаковать. А ты все-таки видела эту картину! — сказала она убежденно.

— Может быть, — не стала спорить Аня и в кафе заплатила за ликер.

Они договорились встретиться вечером или созвониться, чтобы сходить на танцы или куда-нибудь еще.

Оставшись одна, Аня испытала некоторое облегчение. Она любила Сарму, но в больших дозах с трудом переваривала подругу. Задумавшись об этом, Аня вдруг поняла, что в больших дозах она не переносит никого. Для гармонии души ей необходимо было время от времени оставаться одной — часами валяться с книжкой в кровати, слоняться по городу, а еще лучше — лежать и смотреть на море. Пролежать у кромки прибоя, разглядывая дымный горизонт, перебирая в голове неясные воспоминания и мечты, она могла целый день.

Наверное, эта тяга к морю и привела ее на вокзал. День был серенький, но теплый, и на пляже можно было посидеть на какой-нибудь скамейке под задумчивый шум сосен.

Она сошла на станции Дубулты, а когда электричка откатила, увидела на другой стороне речку. Не задумываясь, она перешла через рельсы и обнаружила неподалеку лодочную станцию.

Желающих покататься было немного, и, оставив в залог часы, Аня получила напрокат небольшую лодку с веслами. Какой-то парень — Аня на него даже не посмотрела — набивался в попутчики, но она оттолкнулась от причала и выгребла на середину реки.

Когда-то она гребла достаточно хорошо — обучили одноклассники, все как один увлеченные рыбалкой. Мастерство как таковое не пропало, но из-за отсутствия практики через двадцать минут на ладонях появились волдыри, которые тут же лопнули, и пришлось обматывать руки платком. Обратно Аня догребла, едва не плача от боли.

На город уже спустились сумерки. Когда Аня ступила на перрон, надо было уже звонить Сарме.

Аня подошла к телефону-автомату. Двое парней стояли в будке. Стройный блондин сердито покосился на Аню, давая понять, что она мешает. Он был довольно привлекателен, но Аня лишь скользнула по нему взглядом. Все ее внимание было приковано к спутнику блондина. Среднего роста, с мощным торсом и мышцами, раздирающими тесную рубашку, он, оскалив крупные зубы, кого-то раздраженно выслушивал, прижимая к уху телефонную трубку. У него было темное лицо, очень густые прямые брови и ослепительно синие глаза. Мощная челюсть придавала его лицу суровость, но общее впечатление смягчали эти удивительные глаза.

— Девушка, мы еще долго говорить будем! — обратился к Ане блондин. — Тут неподалеку несколько свободных автоматов.

Но Аня сказала спокойно:

— Я подожду.

И улыбнулась одной из тех улыбок, после которых принято заводить знакомство.