Счастье взаимной любви - [46]
— А если я у вас в стукачках буду, тогда как?
— В стукачках? — удивленно переспросил Штром.
— Ну да! То есть в секретных ваших агентах.
— А вы имеете опыт в этом деле? Работали с Соболем?
— Начинали! — приврала Аня. — Но я потом уехала. Засветилась, как он сказал.
— Это тема для разговора, — медленно сказал Штром. — Надо было сразу намекнуть на такой поворот. Хорошо, поговорим об этом в другой раз. Идите.
Аня встала.
— А ну-ка стой! — вдруг загремел Штром.
— Что такое? — обернулась Аня.
Штром держал в руках пестрый пакетик японских презервативов, оставленный на столе Сармой.
— Это что?! Ты зачем мне это оставляешь?!
— Это не я…
— Ах да! Сарма старается прощупать! Передай ей, что на такую дешевку меня не купишь! Не пользуюсь я этими штуками, даже японскими! Гуляй!
Аня вышла из кабинета. Она тут же сообразила, что глупую и рискованную игру в стукачки затеяла зря. Штром по своей системе тут же свяжется с Соболем, и за три минуты разговора весь Анин блеф проявится в полной неприглядности. Но, с другой стороны, у Соболя, по известным причинам, нет оснований откровенничать со Штромом, вряд ли он сообщит ему, что спал и с гражданкой Анной Плотниковой, и с ее мамой Сарой Шломович. Вряд ли. Скорее всего он не обольет Аню грязью, а даст ей приличную характеристику. Тем более что, с его точки зрения, они с Аней расстались друзьями. Ну, не признает ее своей секретной агентшей, только и всего! В стукачки к папашке Штрому она может устроиться и без рекомендации.
Аня даже засмеялась от удовольствия, гордясь своей изворотливостью. Никогда не была интриганкой, но жизнь учила и этому.
Она зашла в туалет, привела себя в порядок и вернулась в зал как раз в тот момент, когда Зига подскочил к микрофону и запел дурным, козлиным голосом пошлые куплеты на мотив популярнейшей песни «Миллион алых роз»:
История несчастного художника, видоизменившаяся в полуночном угаре кафе, была бесконечна. Но вокальные упражнения Зиги могли плохо, совсем плохо кончиться, в этом Аня была твердо уверена. Но то ли Зига уже был пьян и ему все прощалось, то ли здесь подобного рода вещи допускались, но в зале раздавался лишь хохот одобрения. Судя по всему, искалеченная песня была коронным номером Зиги, исполнявшимся за полночь — на закуску.
Аня подошла к своему столу и услышала, как Кир сказал негромко, тыча сигаретой в сторону оркестра:
— Вот и все, что остается бедолагам-латышам, так они выражают свое недовольство советской властью! И еще должны благодарить Горбачева за его идиотскую перестройку! Ну хотя бы лаять позволили! Каждому свое. — Он заметил Аню и спросил озабоченно: — Как прошла беседа с представителем грозного закона?
— Нормально, — ответила Аня и села рядом с Сармой.
— Пронесло? — тихо спросила та.
— Да.
— Чуть было не купил нас с тобой, зараза хитрожопая! Я даже подумала, что ты действительно свою шкуру спасаешь и топишь меня с этой валютой.
— Ерунда.
Сарма покопошилась за вырезом своего платья, потом опустила руку под стол и прошептала:
— Возьми свои доллары.
Аня уцепилась за смятые бумажки, быстро глянула на них — они, родные, они заработаны цирковой акробатикой!
— Как ты догадалась их притырить?
— Что я, милицейских штучек не знаю, — презрительно усмехнулась Сарма.
— Он твои презервативы вернул. — Аня подала пестрый пакетик.
— Кир! — позвала Сарма. — Возьми свои гондоны! Не сработало!
Кир с сожалением покачал головой.
— Не взял, зараза? Вот ведь подонок, на чем-то ведь должен купиться. Ну что, девочки, переметнемся в ночной кабак? В «Русу»?
— Я устала сегодня, — сказала Аня. — С меня хватит. Завтра весь день проваляюсь в постели.
— С кем? — тут же спросил Кир.
— Одна.
— Правильно, — засмеялась Сарма. — Давай телефонами обменяемся. Такие ураганы с тобой пережили, что крепко повязала нас судьба.
На следующий день Аня удачно разменяла доллары у юркого барыги около «Альбатроса» и большую часть денег положила на книжку, прикинув, что общий счет уже достиг той суммы, при которой рыбацкий домик можно было снять даже в том случае, если цены в следующем сезоне подскочат вверх. Но она не собиралась на этом останавливаться, поскольку требовалось обеспечить красивый беззаботный отдых родителя на все летние месяцы.
Около полудня она позвонила Сарме, и они встретились в кафе «Турайда», где за бокалом кофе-гляссе и парой сигарет окончательно постановили, что будут ходить к близнецам по очереди. Но цену за сеанс назначат одинаковую и твердую — пятьдесят баксов и ни центом меньше.
4
В конце августа дядя Мишель Шломович стал непривычно суетлив и рассеян до крайности: забыл в трамвае свой любимый зонтик, который, по его словам, придавал ему вид английского джентльмена из Сити, точнее, клерка. Но вместе с тем дядя неожиданно ретиво взялся за дело прописки Ани на свою жилплощадь, мало того, он даже намекнул племяннице, что благополучное решение этого вопроса обошлось ему в золотые часы марки «Сейко». Пришлось подарить их какому-то столоначальнику. Но счет за эти расходы дядя племяннице не выставил, что было достаточно странным, учитывая стабильную скуповатость Мишеля. А тут вдруг золотые «Сейко», ничем не объяснимое транжирство! Затем он до обморока поразил своих соседей-латышей: ни с того ни с сего подарил им свой старый, но еще прекрасно работающий пылесос, хотя нового себе не приобрел. Подобная щедрость дяди казалась Ане по меньшей мере странной. А когда он принес к ужину две грозди фантастически дорогих бананов, то Аня решила, что дядя и в самом деле спятил или в его жизни намечаются значительные перемены. И это было тревожно, поскольку, как ни крути, а Мишель Шломович у Ани единственно близкий человек в Риге. Он без навязчивости помогал и делом, и копейкой, и советом, когда Аня теряла ориентиры в местных условиях.
Неожиданная смерть миллиардера Ричарда Темпеста потрясла весь мир. Его наследники с нетерпением ждут оглашения завещания. Однако, к их изумлению, выясняется, что Темпест оставил все огромное состояние своей внебрачной дочери Элизабет, о существовании которой никто из близких не подозревал...
Тамара всегда считала, что в Париже даже печаль светла, а мечты обязательно сбываются. Именно в этом городе ее нашла любовь, которую она с нетерпением ждала. Словно мотылек, обжигающий крылья у огня, Тамара устремляется навстречу ей и сталкивается с предательством, ложью, завистью друзей, смертельной опасностью в тропических дебрях. Но судьба не всегда жестоко тасует свои карты. Все смогла преодолеть и вынести русская женщина, которая до конца боролась за свое счастье и любовь дорогого человека…
Московская жизнь, казавшаяся издалека такой привлекательной, становится для главной героини романа Лизы Успенской жестокой жизненной школой. Ей приходится столкнуться и с обитателями московского «дна», и с капризными светскими дамами. В момент полного отчаяния она встречает человека, которого, как она вскоре понимает, искала всю жизнь. Но, несмотря на взаимную любовь, счастье с ним оказывается нелегким. Став женой крупного предпринимателя, Лиза не только получает возможность отдыхать за границей и жить в роскоши, но и разделяет с мужем все трудности и опасности его жизни.
Героиня романа Ева Черни добивается всего, о чем она мечтала, для нее не существует запретов и препятствий, она не боится рисковать. Ее врожденный дар – возвращать женщинам красоту и молодость – приводит ее на вершину успеха: ее косметику и духи знают во всем мире.Блестящая женщина, Ева легко распоряжается чужими жизнями, но почему же в ее собственной события не всегда происходят по ее сценарию? Почему тайны, которые Ева тщательно прячет от посторонних глаз, снова и снова преследуют ее?