Счастье: уроки новой науки - [80]
Изменения в поведении
Один из способов воздействия на поведение – научить людей жизненным навыкам. Другой – изменить их внешнее окружение так, чтобы они делали более разумный выбор (с точки зрения своего благополучия). Правительства всегда это делали – именно для этого существует уголовный кодекс. Но новая наука, поведенческая экономика, подсказала немало новых и более изощренных способов как этого добиться. Например, было показано, что участие людей в частном финансировании пенсий напрямую зависит от того, сами они выбирают эту схему или же их по умолчанию в нее записывают, если только они прямо не заявят о своем нежелании в ней участвовать[541]. Когда для выхода из программы нужно подавать соответствующее заявление, в ней участвует почти втрое больше людей, чем тогда, когда приходится подавать заявление для участия в ней.
На этом этапе необходимо оценить: что лучше всего для благополучия индивида? Вы не можете полагаться на теорию выявленных предпочтений, чтобы получить правильный ответ, поскольку каждая процедура обнаруживает совершенно разный набор предпочтений. Вам придется принимать решение на основе того исхода, который вы сочтете наилучшим для благополучия населения. Столкнувшись с таким выбором, Пенсионный комитет британского правительства решил, что люди будут счастливее, если им нужно будет подавать заявление для выхода из программы частного финансирования пенсий, а не для включения в нее[542]. И это стало законом, действующим на территории страны.
Такой подход – пример того, что называется «либертарианским патернализмом»: правительство не принуждает вас ничего делать, но Большой Папочка создает такие стимулы, которые подтолкнут вас к принятию определенного решения. В США распространением подобных идей занимался Касс Санстин, ставший соавтором книги «Толчок к правильному выбору: как улучшить решения, касающиеся здоровья, богатства и счастья»[543] и работающий в администрации Обамы.
Экономическая политика
В результате экономического кризиса произошла радикальная переоценка приоритетов тех, кто определяет экономическую политику. Прежние программы придавали огромное значение максимальному увеличению ВВП, невзирая на риск краткосрочной нестабильности. Заявления банкиров о том, что дерегулирование приведет к росту ВВП, произвело впечатление на таких лидеров, как президент Клинтон и премьер-министр Блэр, которые именно так и поступили[544]. В результате разразился финансовый кризис, за которым последовал мощный всплеск безработицы.
Насколько это важно? Согласно Чикагской школе экономики, колебания в уровне безработицы гораздо менее значимы, чем долгосрочный рост ВВП [545]. Но с точки зрения исследований счастья верно обратное.
После событий последних лет политики снова регулируют банкиров. За этим стоит два направления мысли. Согласно одному, банкиры ошибались, когда утверждали, что слабое регулирование в банковской области благотворно для ВВП[546]. Но согласно второму, даже если банкиры были правы, это не было достаточным основанием для того, чтобы поставить под удар стабильную занятость миллионов трудящихся. Так что мы наконец видим проблеск новой системы ценностей, которая ставит благополучие населения выше интересов ВВП[547].
Контраст между этими двумя целями был центральной темой данной книги. Я утверждал, что зависимость от ВВП больше не является главным приоритетом общества, потому что она приносит мало дополнительного счастья. Но в последние годы этот взгляд поставили под сомнение три выдающихся экономиста в работах, которые привлекли к себе всеобщее внимание[548]. Их анализ по большей части сравнивает доход и счастье разных стран в один и тот же момент времени, тогда как главный вопрос в том, что происходит в одной и той же стране, когда она богатеет. Если мы ограничимся развитыми странами, ни США, ни Великобритания за последние шестьдесят лет не стали счастливее. А если мы возьмем все западноевропейские страны с начала 1970-х, когда начали вести статистику, тенденции в ВВП не оказывали значительного воздействия на удовлетворенность жизнью: значение имели только экономические циклы[549].
Тогда почему же ВВП имеет столь краткосрочное действие, если индивиды так стремятся разбогатеть? В новаторской статье, посвященной данному парадоксу, Ричард Истерлин отмечает, что людей беспокоит прежде всего соотношение между их доходом и доходами других[550]. Та же самая идея была предложена в главе 4 данной книги, и недавние исследования это подтверждают[551]. В то же время более богатые люди в обществе в среднем счастливее более бедных. Но по мере того как все общество становится богаче, люди в среднем не становятся счастливее – те, кто поднялся по шкале дохода, становятся счастливее, а те, кто опустился, становятся менее счастливыми. Это знакомая нам игра с нулевой суммой, от которой мы можем спастись, направив больше энергии на деятельность с положительной суммой – прежде всего на наши отношения с людьми.
