Счастье: уроки новой науки - [76]
Это предполагает появление новой формы анализа затрат и выгод. Но нам это необходимо – особенно в тех областях, где выгоды бессмысленно оценивать с точки зрения того, сколько индивид готов за них заплатить. Во многих ключевых сферах публичной политики такие измерения не имеют смысла – подумайте, например, какую ценность можно приписать состоянию физического или психического здоровья человека, или материнству и отцовству, стабильности в семье, безработице или жизни в сообществе. В этих областях мы можем получить гораздо более точные измерения выгоды от политических измерений через непосредственное измерение счастья и несчастья, чем через выявленную готовность платить. Таким образом, пришло время начать разработку альтернативной системы анализа затрат и выгод, в котором единицами измерения станут единицы счастья и несчастья.
В то же время надежные измерения станут возможны, только если социальные науки (включая психологию) в качестве первостепенной задачи поставят перед собой количественные исследования факторов, определяющих благополучие. Каждое правительственное исследование индивидов должно автоматически измерять их благополучие, чтобы со временем мы смогли по-настоящему сказать, что важно для людей и в какой степени. Когда мы станем действовать, у нашего общества будут возникать самые разные приоритеты. Но поддается ли счастье измерению?
Можно ли измерить счастье?
Да, но эти измерения несовершенны, как и в случае с любым другим социальным явлением, будь то безработица, ВВП или счастье. В нашем случае наука еще очень молода, и ее прогресс впечатляет.
Типичный вопрос, задаваемый индивиду: «С учетом всего, насколько Вы счастливы?» Возможные ответы варьируются от 0 («Крайне несчастлив») до 10 («Необычайно счастлив»). Чтобы оценить информацию, содержащуюся в ответах, нам нужно узнать, насколько эти ответы коррелируют с другими релевантными факторами. Из недавних исследований мы выяснили, что они хорошо коррелируют по меньшей мере с пятью релевантными вещами: оценками друзей, достоверными причинами благополучия, достоверными эффектами благополучия, состоянием здоровья и измерениями мозговой активности.
Когда друзей испытуемого спрашивают, счастлив ли он и насколько, ответы хорошо коррелируют с тем, что сообщает сам испытуемый. Если бы дело обстояло иначе, человечеству пришлось бы туго.
Более того, когда мы изучаем причины счастья, о которых сообщают респонденты в ходе социологических опросов, мы всегда выясняем, что они включают физическое здоровье, семейный статус, занятость, доход и возраст. Размеры воздействия удивительно похожи в широко варьирующихся исследованиях, проводившихся в разных странах[505]. Счастье тоже колеблется – как можно было ожидать – вместе с экономическим циклом[506]. Все это имеет смысл, поэтому имеют смысл и измерения счастья.
Точно так же ответы на вопросы о счастье или об удовлетворенности жизнью помогут, например, предсказать, уволится ли человек с работы или уйдет ли от жены. Кроме того, их можно использовать для измерения различий в качестве жизни в разных штатах США так, чтобы эти различия подтверждались паттернами различий в оплате труда[507].
Ответы на вопросы о счастье также соотносятся с измерением телесных функций – например, кортизола в слюне, фибриногена в ответ на стресс, кровяного давления, пульса и (в некоторых случаях) реакции иммунной системы на вакцину от гриппа. Эти корреляции сохраняются у разных индивидов, как в знаменитом единовременном обследовании государственных служащих британского Уайтхолла[508], а также в некоторых случаях у одного и того же индивида на протяжении определенного времени. Измеренное счастье связано и с продолжительностью жизни[509].
Наконец, существуют корреляции между заявлениями о счастье и мозговой активностью – как у разных индивидов, так и у одного и того же человека на протяжении какого-либо времени. Наиболее известна корреляция позитивного аффекта с электрохимической активностью в дорсолатеральной префронтальной коре и негативного аффекта с активностью на противоположной стороне[510]. В данной области пока делаются только первые шаги, но, если проводимая работа будет успешной, она подтвердит тезис о том, что субъективный опыт – это объективная реальность.
Когда люди говорят, что чувство всего лишь «субъективно», полезно рассмотреть простейшее чувство – физическую боль. Предположим, мы могли бы показать, что вербальный рейтинг боли человека коррелирует с объективным измерением мозговой активности. Это, конечно, заставило бы людей удалить слово «только» в словосочетании «только субъективный». И у нас есть такие данные. Роберт Когхилл прикладывал одинаковые горячие пластины к ногам множества испытуемых
