Счастье рядом - [15]

— И газеты не все читают, — возразил Хмелев. — Но ты только подумай: у каждой радиоточки — три-четыре слушателя. Миллионы получаются.

2

Поджав под себя ноги и укрыв их халатом, Зоя удобно устроилась на диване. Одной рукой она облокотилась на валик, в другой держала телефонную трубку.

— Нет, Васенька, сегодня невозможно, — говорила она вполголоса. — Да и кто поверит, что у меня репетиция. Нашел дураков! Что, что? Подожди я выключу радио.

Зоя легко спрыгнула с дивана и, пробежав по ворсистому коврику, выдернула вилку репродуктора.

Затем она снова забралась на прежнее уютное место.

Заманчивые предложения Василия Васильевича Каретникова — распить бутылку шампанского или заглянуть на премьеру в театр — Зоя встречала шутками. Ей не хотелось сегодня выбираться из дома, да и сделать это было не просто. Свекровь была всего лишь за стеной. Оттуда доносился дробный стук машины. Марина Юрьевна шила. Она с молодых лет привыкла следить за модами, выискивать в журналах новинки и затем кроить. И если раньше это увлечение диктовалось скорее необходимостью, то теперь, когда была полная возможность заказывать платья у лучших портних, — шитье стало просто развлечением. Эту привычку она старалась навязать и своей невестке — Зое. Но не в характере Зои было корпеть над выкройками и вообще подолгу сидеть дома. Ее, концертмейстера филармонии, увлекал другой мир. Она любила бывать на просмотрах новых спектаклей, на репетициях, концертах. И всегда была восторженной, увлеченной. Всякий элегантно одетый мужчина производил на нее впечатление. В разговоре с приятельницами, когда заходила речь о вновь прибывшем в театр или филармонию артисте, она всегда спрашивала: «Как он одет, высокого ли роста?». А когда делилась своими впечатлениями, неизменно восклицала:

— Красавец, в модном пальто, широкие плечи, рост!..

И все-таки в спутники жизни Зоя избрала совсем не атлета. Правда, лицо Юрия было симпатичным, даже красивым, особенно привлекали голубые глаза. Во всяком случае, объяснить свой выбор кому-либо, даже самой себе, Зоя, вряд ли могла. Может быть потому, что Юрий со вкусом одевался, красиво ухаживал, не жалея при этом денег, или потому, что был сыном главного инженера крупного в городе завода, или, наконец, просто настало время устроить свою жизнь. Так или иначе Зоя любила говорить о том, в какой приличной семье она жила, так же, как не упускала случая упомянуть о своем отце — известном музыканте профессоре Сперанском, любила рассказывать о поездках отца Юрия — Александра Васильевича в Москву и за границу и демонстрировать подарки, которые он привозил оттуда. Но в то же время она сменяла одно увлечение другим и вот теперь, кажется, даже влюбилась.

Василий Васильевич привлек ее внимание прежде всего своей популярностью. Он, без сомнения, был лучшим солистом театра. В первый же сезон ему доверили ведущие партии в нескольких спектаклях. А недавно она аккомпанировала Каретникову в концерте и сама оказалась свидетельницей его шумного успеха. После каждой спетой вещи он оборачивался к ней, пережидая аплодисменты, и бросал несколько слов. Плохо разбирая их, Зоя все же поняла: Каретников своим успехом обязан ей.

После концерта Василий Васильевич отвез Зою в машине домой. Всю дорогу он держал в своих пухлых ладонях ее руки, называя их маленькими волшебницами.

Зоя отшучивалась:

— Какой вы мужчина, — шептала она, — если ничего не можете придумать, кроме этой машины! — и звонко смеялась, уже не боясь, что услышит шофер.

Каретников решил при первой возможности предложить ей провести вечер вместе. И вот опять неудача. Она по-прежнему не принимала его предложений.

В трубке прозвучало прощальное «Звоните!», и теперь до слуха Каретникова доносились равнодушные короткие гудки отбоя.

Зоя вовремя положила трубку и взяла в руки раскрытую книгу: еще минуту назад она услышала из передней гудящий голос Александра Васильевича. Это означало, что сейчас он появится и здесь, потому что, приходя домой, первым делом заглядывал во все комнаты, желая знать, кто из его семейства дома.

В тот самый момент, когда Зоя откинула голову на подушку дивана и остановила взгляд на первой попавшейся странице, дверь действительно приоткрылась. Голос Александра Васильевича, не знавший никаких оттенков и всегда гудящий на одной глухой ноте, спросил:

— А где, милая, изволит пребывать ваш супруг?

Зоя, как будто появление Александра Васильевича было для нее неожиданностью, встрепенулась и, отложив книгу, спросила с улыбкой:

— Мой супруг — это означает ваш сын?

Александр Васильевич сделал несколько тяжелых шагов по комнате, помолчал, а потом равнодушно возразил, что теперь ему Юрий сын постолько-поскольку: женившись, он вошел в самостоятельную жизнь.

С этим утверждением Зоя, конечно, согласиться не могла: ей-то хорошо была известна «самостоятельность» Юрия, который не только не смог бы прокормить себя и жену, но и вообще не приносил домой денег. Однако пререкаться ей не хотелось, да и не было в этом надобности. Александр Васильевич и сам прекрасно знал, что все хозяйство в доме по-прежнему вела Марина Юрьевна, а «дети», как она называла Юрия и Зою, только пользовались теми благами, которые приносило его положение. Но Яснов-старший раздражался от того, что его Юрий и после женитьбы не стал серьезнее, домой приходил поздно и чаще всего навеселе. Раздражение с каждым днем нарастало и потому, что Зоя, казалось, не обращала никакого внимания на то, как вел себя ее муж. К голосу Александра Васильевича присоединялась и Мария Юрьевна.