Счастье потерянной жизни. Т. 1: Отец - [64]
Сегодня же все присутствующие пришли в изумление, увидев множество ликующей молодежи, детишек со своими родителями, услышав красивое пение, а главное, простую братскую любовь между собой и к ним, незнакомым людям. Для многих это был совершенно новый, неземной красоты неведомый мир простых, обычных как и все людей, но людей, соединенных необыкновенным родством. А ведь весь секрет заключается в личности Иисуса Христа. Христа, не нарисованного кистью художника, не вытканного золотом на дорогой ткани, не вылитого из драгоценного металла. Христа - не иконы за тусклой лампадой, но Христа живого, воскресшего. Христа, живущего со Своим народом, с живой Церковью, прославляющей Его за великое, вечное искупление. "Но почему мы не знали о вас, какие вы есть, раньше?" - так многие из присутствующих спрашивали христиан.
Затем беседа была прервана объявлением, что всех дорогих гостей приглашают за столы. Два раза приглашать не пришлось, так как время было за полдень. Почти половина гостей сидели за столами, поставленными во дворе из-за недостатка места в доме, поэтому дальнейшее празднование разделилось на две группы. Лишь участвовавшие в служении проповедью или в чем-то ином, особо выдающемся, подходили к окну, открывающемуся во двор.
Во второй части праздника был дан полный простор всякому участию. В особое умиление всех привела сестра Люба из соседнего города. Под собственный чудный аккомпанемент на гитаре она серебристым сопрано исполнила в память молодой христианской солистки, умершей в с. Пески, песню: "Умолкли аккорды, порвалися струны, и звуков уж тех не слыхать...". После нее один за другим пели и декламировали стихи деревенские братья и сестры, вызывая общую радость всех присутствующих.
- Братья и сестры, - начал речь гость с хутора, рядом с которым встали его жена и три сестры, - мы, конечно, не можем порадовать вас пением или музыкой. Для музыки руки корявы, поем по-деревенски, А вот что могем, то могем: Бог наделил нас в этом году худобой и всяким другим добром. Вот мы и привезли на праздник жатвы из сусеков наших несколько мешков хлеба да крупицы. Сестры наткали холста и дерюги. От пчелок в подарок кадушка меда. Раздайте Христа ради нуждающимся, как Бог велит. За ним вышел наперед пожилой брат с супругой:
- Ну а мы еще бедней старики да старушки, ткать у нас некому. Поэтому привезли яблок. Яблочки сами снимали одно к одному. А сестры положили кошелку яиц да несколько мешков кудели - доброе полотно будет. Христа ради примите от нас.
Так гости из деревенских общинок, братья и сестры, один за другим выступали с короткими обращениями, полными возами дополняя всеобщий восторг. Эта часть служения была настолько потрясающей, что из числа неверующих гостей встал мужчина и со слезами на глазах, путаясь в словах, заявил:
- Да, действительно. Я прожил свою жизнь бесцельно, бездумно. Сегодня я увидел и услышал то, чего сроду не встречал, но без чего жить нельзя. Я увидел настоящую любовь между людьми...
Недоговорив, он упал на колени в раскаянии. Молился он очень кратко, прижимая руки к груди: "Боже мой, Боже мой! Буди мне грешному!" За ним стали раскаиваться пред Богом и другие, и все собрание в доме и на улице огласилось молитвами. В слезах сокрушения молились и некоторые верующие, прожившие жизнь бесплодно.
Никто не заметил, как село солнце и начали сгущаться сумерки. Многие из приехавших с родителями детишек заснули на возах с сеном, на кроватях в жилых комнатах, у взрослых на коленях, а расходиться никому не хотелось. Когда же наконец дальние гости напомнили о своем отъезде, все встрепенулись, и после краткой заключительной проповеди и молитвы сердечно с ними попрощались. Остающимся было объявлено, что весь следующий день праздник будет продолжаться. Располагающим временем предложили оставаться праздновать до конца.
Отъезжающих гостей пошли провожать на станцию с пением. Пели, пока ожидали поезд, пели, когда гости садились в вагон, с пением провожавшие возвратились в дом молитвы. Не разъехались по домам гости из деревень и ближних городов. Оставшихся пригласили со двора в помещение, и дом опять был полон народа. Неутомимая молодежь своим служением много еще радовала сердца присутствующих, и только далеко за полночь, после горячей благодарственной молитвы, местные стали расходиться по домам, а гости располагаться на ночлег. Долго еще продолжался гул голосов разговаривающих, потом он стал переходить в шепот и наконец стих совсем. Спокойным был сон народа Божьего, напоенного благодатью.
Наутро все пробудились еще под впечатлением предыдущего дня, и перед общей молитвой брат прочитал соответствующее место: "Когда я пробуждаюсь, я все еще с Тобою" (Пс.138:18). Брат отметил, что душа жаждет присутствия Божьего, и это общение со святыми на земле во имя Господа драгоценно. Это Фавор наших дней. Но увы, оно сравнительно коротко, подобно кратким мгновениям общения Петра, Иоанна и Иакова с преображенным Христом.
Утреннее собрание, несмотря на значительно меньшее количество гостей, явилось продолжением "Фавора". Вспоминая прочитанный утром текст, присутствующие вновь почувствовали смысл слов: "Пробуждаясь, я все еще с Тобою". Таким же стройным было пение в сопровождении фисгармонии; декламации и струнный оркестр - все славило Господа.
Автобиографический роман Николая Храпова — бесспорно, ярчайшая страница истории евангельского движения в бывшем Советском Союзе. Жизнь автора уникальна, поскольку фактически лишь за написание этой книги66-летнего старика приговорили к трем годам тюремного заключения. Незадолго до окончания последнего пятого по счету срока, он «освобождается», уже навсегда.Ничто не сломило этого героя веры в его уповании на Бога: ни трудности жизни, ни прелесть соблазнов, ни угрозы со стороны КГБ. Он был и остался победителем".
Автобиографический роман Николая Храпова — бесспорно, ярчайшая страница истории евангельского движения в бывшем Советском Союзе. Жизнь автора уникальна, поскольку фактически лишь за написание этой книги 66-летнего старика приговорили к трем годам тюремного заключения. Незадолго до окончания последнего пятого по счету срока, он «освобождается», уже навсегда. Ничто не сломило этого героя веры в его уповании на Бога: ни трудности жизни, ни прелесть соблазнов, ни угрозы со стороны КГБ. Он был и остался победителем".
В год Полтавской победы России (1709) король Датский Фредерик IV отправил к Петру I в качестве своего посланника морского командора Датской службы Юста Юля. Отважный моряк, умный дипломат, вице-адмирал Юст Юль оставил замечательные дневниковые записи своего пребывания в России. Это — тщательные записки современника, участника событий. Наблюдательность, заинтересованность в деталях жизни русского народа, внимание к подробностям быта, в особенности к ритуалам светским и церковным, техническим, экономическим, отличает записки датчанина.
«Время идет не совсем так, как думаешь» — так начинается повествование шведской писательницы и журналистки, лауреата Августовской премии за лучший нон-фикшн (2011) и премии им. Рышарда Капущинского за лучший литературный репортаж (2013) Элисабет Осбринк. В своей биографии 1947 года, — года, в который началось восстановление послевоенной Европы, колонии получили независимость, а женщины эмансипировались, были также заложены основы холодной войны и взведены мины медленного действия на Ближнем востоке, — Осбринк перемежает цитаты из прессы и опубликованных источников, устные воспоминания и интервью с мастерски выстроенной лирической речью рассказчика, то беспристрастного наблюдателя, то участливого собеседника.
«Родина!.. Пожалуй, самое трудное в минувшей войне выпало на долю твоих матерей». Эти слова Зинаиды Трофимовны Главан в самой полной мере относятся к ней самой, отдавшей обоих своих сыновей за освобождение Родины. Книга рассказывает о детстве и юности Бориса Главана, о делах и гибели молодогвардейцев — так, как они сохранились в памяти матери.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Поразительный по откровенности дневник нидерландского врача-геронтолога, философа и писателя Берта Кейзера, прослеживающий последний этап жизни пациентов дома милосердия, объединяющего клинику, дом престарелых и хоспис. Пронзительный реализм превращает читателя в соучастника всего, что происходит с персонажами книги. Судьбы людей складываются в мозаику ярких, глубоких художественных образов. Книга всесторонне и убедительно раскрывает физический и духовный подвиг врача, не оставляющего людей наедине со страданием; его самоотверженность в душевной поддержке неизлечимо больных, выбирающих порой добровольный уход из жизни (в Нидерландах легализована эвтаназия)
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.