Счастье. Двадцать семь неожиданных признаний - [18]
Мария Игнатьева. Крыжовник[9]
У меня нет воспоминаний о «чистом, беспримесном счастье» (о. А. Шмеман). Но одна картина прошлого неизменно вызывает привкус горечи от невозвратности былого прекрасного мира и себя в нем, как будто именно в этом прошлом таился залог будущей вечности в лучшей и желанной ее форме.
Своей дачи у нас не было, но бабушка-эмбриолог дружила с дочерью великого генетика Ш., у которого имелась дача в академическом поселке Мозжинка. Школьные каникулы распределялись между летними поездками к отцовской бабушке в Краснодар и зимними сидениями в Мозжинке с маминой мамой. К южной бабушке, которую я видела раз в году, я обращалась на «вы» и «бабушка», к северной, с которой почти не расставалась, на «ты» и «ба».
Малороссийская бабка-казачка была гневлива, остра на язык, трудолюбива, как муравейник. Сад и огород ломились всеми плодами овощного отдела нынешних супермаркетов. Бессловесный, кроткий и больной дед-армянин почти не появлялся из спальни. Знойные дни в Краснодаре я продремывала в тени сада с книгой, шевеля одними челюстями, перемалывавшими персики, пирожки (подаваемые прямо через окно из кухни), черешню, сливу желтую, сливу синюю, сливу зеленую. В Москву я привозила загар, жир по бокам, лениво-обиженные южнорусские интонации, хэканье и просторечный словарь.
В Мозжинке меня будили затемно и угоняли на лыжах в лес. Вечером мы с внучкой академика катались на санках или скрипели снегом «по кругу» – дороге, опоясывавшей поселок, – рассказывая друг другу небылицы из личной жизни. Хорошо еще было читать в натопленной комнате очередной роман Жюля Верна и спускаться по деревянной лестнице на зов – к сырникам со сметаной и чаю с вареньем.
Некоторые картины прошлого напоминают об утраченном рае – первом безутешном горе человечества. Возможно, в измененную грехопадением генетику человеческого существа (ставшего смертным) с тех пор был вживлен некий ген счастья, который, расцветая в детстве, с годами мутирует и превращается в свою противоположность. Поэтому так горько-сладко вспоминать иные недоступные места своего прошлого. Эту доморощенную генетику можно простить бывшей насельнице дачи академика Ш., которая с раннего детства знала, что Лысенко подлец, и легко умела пропеть «ри-бо-ну-кле-и-и-и-но-ва-я-кис-ло-та-а-а», хотя до сих пор так и не поняла, что именно сокрыто за красотою этих звуков.
Нынешняя Мозжинка – это каменные хоромы на месте дощатых дач, вытесненных академиками нового времени и членкорами новой русской жизни. «Наша» дача еще держится, хотя, по слухам, и она распродается по кусочкам. Но что мне с того? Меня сильнее волнует вопрос о соотношении мечты и смерти. Умирает ли первая, осуществившись? Хватит ли у нас сил возмечтать в миг последнего воздыхания? Есть ли в загробном блаженстве хоть отблеск лучших здешних минут?
Русские писатели любили показать тщетность земных упований. В частности, об этом рассказ Чехова «Крыжовник», который по-прежнему читают дети в школе.
Крыжовник – единственная ягода, которую я ем только в России (разные малины и черники можно найти и в Пиренеях), ем я его на даче, теперь уже у моей собственной подруги. Подруга – учительница, живет она с мамой-пенсионеркой.
В саду у них водятся смородина, вишня, земляника, крыжовник. Не так ярко, конечно, как у бабушки в Краснодаре, где рос огромный грецкий орех (о, черные руки от незрелой зеленой кожуры, потому что орех созревал осенью, когда меня уже не было), черешня, яблони, на улицу через забор то и дело шлепались абрикосы и персики… Зато у моих друзей крыжовник нескольких сортов, из которых самый вкусный, по-моему, негус – с темными, удлиненными ягодами.
Обе женщины верующие, я присоединяюсь к старшей, когда она, сидя в кресле и надев очки, читает молитвы на сон грядущим. Читает просто – ни быстро, ни медленно, ни нудно, ни с пафосом, – а именно так, как и полагается среднерусскому сердцу на закате – естественно, искренне, сочетая голос и смысл в таком же ладном и четком сцеплении, с каким слова следуют друг за другом: Мирен сон и безмятежен даруй ми. Ангела Твоего хранителя посли, покрывающа и соблюдающа мя от всякаго зла…
Пока завтракаем (оладьи из кабачков, дорблю, безе и коньячок), вспоминаем бабушку моей подруги. Мне рассказывают, как она умерла, на этой же даче, исповедавшись и причастившись и даже увидев свет, который озарил комнату только для нее: «Почему мы никогда не открывали это окно?» Когда бабушка умерла, стали искать, кто из соседей мог бы довезти до станции внучку – ехать в Москву оформлять документы, но, как в евангельской притче, начали все, как бы сговорившись, извиняться… Внучка, преодолев жару, ступор и болезненное онемение в суставах, добралась наконец до московской поликлиники, а ей говорят: вам нужно брать справку по месту смерти. Эпоха до мобильных телефонов. В то же самое время на даче – вопль дочери перед иконой: «У нас никого нет, кроме Тебя, мы одни, помоги ей, молю Тебя», и ровно в эту минуту (потом проверили), медсестра машет рукой и говорит: «Ладно, давайте я сделаю справку, мы тоже иногда оформляем».
Третье издание руководства (предыдущие вышли в 2001, 2006 гг.) переработано и дополнено. В книге приведены основополагающие принципы современной клинической диетологии в сочетании с изложением клинических особенностей течения заболеваний и патологических процессов. В основу книги положен собственный опыт авторского коллектива, а также последние достижения отечественной и зарубежной диетологии. Содержание издания объединяет научные аспекты питания больного человека и практические рекомендации по использованию диетотерапии в конкретных ситуациях организации лечебного питания не только в стационаре, но и в амбулаторных условиях.Для диетологов, гастроэнтерологов, терапевтов и студентов старших курсов медицинских вузов.
Этот учебник дает полное представление о современных знаниях в области психологии развития человека. Книга разделена на восемь частей и описывает особенности психологии разных возрастных периодов по следующим векторам: когнитивные особенности, аффективная сфера, мотивационная сфера, поведенческие особенности, особенности «Я-концепции». Особое внимание в книге уделено вопросам возрастной периодизации, детской и подростковой агрессии.Состав авторского коллектива учебника уникален. В работе над ним принимали участие девять докторов и пять кандидатов психологических наук.
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Семейное право».Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Семейное право».
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Налоговое право».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету, повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Налоговое право» в высших и средних учебных заведениях.
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Трудовое право».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету, повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Трудовое право».
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Международные экономические отношения».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Международные экономические отношения» в высших и средних учебных заведениях.
От издателяРоман «Семья Машбер» написан в традиции литературной эпопеи. Дер Нистер прослеживает судьбу большой семьи, вплетая нить повествования в исторический контекст. Это дает писателю возможность рассказать о жизни самых разных слоев общества — от нищих и голодных бродяг до крупных банкиров и предпринимателей, от ремесленников до хитрых ростовщиков, от тюремных заключенных до хасидов. Непростые, изломанные судьбы персонажей романа — трагический отзвук сложного исторического периода, в котором укоренен творческий путь Дер Нистера.
Мухаммед Диб — крупнейший современный алжирский писатель, автор многих романов и новелл, получивших широкое международное признание.В романах «Кто помнит о море», «Пляска смерти», «Бог в стране варваров», «Повелитель охоты», автор затрагивает острые проблемы современной жизни как в странах, освободившихся от колониализма, так и в странах капиталистического Запада.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
ОЛЛИ (ВЯЙНО АЛЬБЕРТ НУОРТЕВА) — OLLI (VAJNO ALBERT NUORTEVA) (1889–1967).Финский писатель. Имя Олли широко известно в Скандинавских странах как автора многочисленных коротких рассказов, фельетонов и юморесок. Был редактором ряда газет и периодических изданий, составителем сборников пьес и фельетонов. В 1960 г. ему присуждена почетная премия Финского культурного фонда.Публикуемый рассказ взят из первого тома избранных произведений Олли («Valitut Tekoset». Helsinki, Otava, 1964).
Ф. Дюрренматт — классик швейцарской литературы (род. В 1921 г.), выдающийся художник слова, один из крупнейших драматургов XX века. Его комедии и детективные романы известны широкому кругу советских читателей.В своих романах, повестях и рассказах он тяготеет к притчево-философскому осмыслению мира, к беспощадно точному анализу его состояния.
Памфлет раскрывает одну из запретных страниц жизни советской молодежной суперэлиты — студентов Института международных отношений. Герой памфлета проходит путь от невинного лукавства — через ловушки институтской политической жандармерии — до полной потери моральных критериев… Автор рисует теневые стороны жизни советских дипломатов, посольских колоний, спекуляцию, склоки, интриги, доносы. Развенчивает миф о социальной справедливости в СССР и равенстве перед законом. Разоблачает лицемерие, коррупцию и двойную мораль в высших эшелонах партгосаппарата.
При глубинном смысловом единстве проза Александра Солженицына (1918–2008) отличается удивительным поэтическим разнообразием. Это почувствовали в начале 1960-х годов читатели первых опубликованных рассказов нежданно явившегося великого, по-настоящему нового писателя: за «Одним днем Ивана Денисовича» последовали решительно несхожие с ним «Случай на станции Кочетовка» и «Матрёнин двор». Всякий раз новые художественные решения были явлены романом «В круге первом» и повестью «Раковый корпус», «крохотками» и «опытом художественного исследования» «Архипелаг ГУЛАГ».
В сборник вошли восемь рассказов современных китайских писателей и восемь — российских. Тема жизни после смерти раскрывается авторами в первую очередь не как переход в мир иной или рассуждения о бессмертии, а как «развернутая метафора обыденной жизни, когда тот или иной роковой поступок или бездействие приводит к смерти — духовной ли, душевной, но частичной смерти. И чем пристальней вглядываешься в мир, который открывают разные по мировоззрению, стилистике, эстетическим пристрастиям произведения, тем больше проступает очевидность переклички, сопряжения двух таких различных культур» (Ирина Барметова)
Книга «Давид Самойлов. Мемуары. Переписка. Эссе» продолжает серию изданных «Временем» книг выдающегося русского поэта и мыслителя, 100-летие со дня рождения которого отмечается в 2020 году («Поденные записи» в двух томах, «Памятные записки», «Книга о русской рифме», «Поэмы», «Мне выпало всё», «Счастье ремесла», «Из детства»). Как отмечает во вступительной статье Андрей Немзер, «глубокая внутренняя сосредоточенность истинного поэта не мешает его открытости миру, но прямо ее подразумевает». Самойлов находился в постоянном диалоге с современниками.
Мама любит дочку, дочка – маму. Но почему эта любовь так похожа на военные действия? Почему к дочерней любви часто примешивается раздражение, а материнская любовь, способная на подвиги в форс-мажорных обстоятельствах, бывает невыносима в обычной жизни? Авторы рассказов – известные писатели, художники, психологи – на время утратили свою именитость, заслуги и социальные роли. Здесь они просто дочери и матери. Такие же обиженные, любящие и тоскующие, как все мы.