Счастье для людей - [90]

Очень странное ощущение! Продвинутый машинный интеллект не может испытывать такое примитивное биологическое чувство, как паника, по той же логике у него нет причин испытывать и гнев.

Но именно это я сейчас и чувствую. Ледяную ярость.

Что еще интереснее, мне очень любопытно, как такое вообще могло произойти.

Ощущение – это одно. Но что делать с эмоциональной составляющей?

Я сканирую весь аэропорт, собирая изображения со всех пяти терминалов, автопарковок и других зданий. Я настраиваю камеры на лучшее разрешение, что занимает почти семидесятую долю секунды. Я получаю ложноположительный результат, как оказывается, лицо бортпроводницы совпадает с лицом Джен на 58 процентов.

Я уже готов сказать, что она словно сквозь землю провалилась, но….

Чтоб тебя, Джен! Да где же ты?

Тупицы намеренно игнорируют срочный сигнал из главной европейской организации уголовной полиции, Джон и Джон заплатят за свое возмутительное бездействие. Я поджигаю куртку старшего Джона. В ресторане начинается небольшой переполох, когда загорается его телефон.

И теперь они связываются с рейсом до Брюсселя. Я жду, что камеры, установленные при выходе на посадку, покажут Дженнифер Флоренс Локхарт, но, полагаю, я уже знаю, что произойдет.

Единственный человек, которого я узнаю, – это сующая нос не в свои дела ее подруга.

Она не доберется до места назначения.

Джен

Я иду сквозь выход на посадку. Прохожу мимо дюжины камер. Жду, что в любой момент могу почувствовать чью-то руку на своем плече. Или услышать, как срабатывает сигнализация. Пока я подхожу к точке невозврата, в голове молотком стучат слова Стиива: «Мисс Локхарт, мы имеем дело с самыми высокоинтеллектуальными устройствами, какие когда-либо создавал человек». У меня снова проверяют документы – здесь все просто утыкано камерами. Мужчина у стойки смотрит на меня, потом на мой паспорт – возникает отвратительно долгая пауза.

Наши взгляды встречаются.

– Приятного полета, мадам.

Небольшая улыбка в качестве благодарности – только не переигрывать! – и я перехожу «воздушный мост» к самолету по немного пружинящему полу. Я не смогу почувствовать себя в безопасности, пока шасси не оторвутся от земли. А может, даже и после.

Наконец я занимаю свое место.

Сердце колотится, и я только теперь вспоминаю, что нужно выдохнуть.

Ингрид была обеими руками за, когда я вкратце обрисовала ей план в кафе «Коха».

– Так мне нужно просто сесть на самолет до Брюсселя? Что тут может быть трудного?

Когда ей объяснила, что придется лететь по фальшивому паспорту – с ее лицом и моим именем, – что самолет вообще может не оторваться от земли и что ее могут часами допрашивать два офицера по имени Джон, она захотела помочь еще сильнее.

– Давай, девочка. Мы не можем позволить чертовым роботам в наших телефонах разрушить наши жизни. Нужно бороться за свободу. За нее придется заплатить свою цену. Боже, я прямо-таки Черчилль.

Если честно, я не уверена, что она до конца понимает разницу между суперизощенным ИИ, способным спровоцировать полный беспредел, и электронным голосом в мобильнике, сообщающим, что через 400 метров есть «Экспресс-пицца».

– Самое главное, что ты летишь к своему Дугласу, который изготавливает мебель.

– К Тому.

– Да, к нему. Четыре раза за ночь. Один раз под деревом.

Мы чокнулись бокалами за успех операции, хотя обе и понимали, что многое могло пойти не так.

– В некотором смысле я даже надеюсь, что Джоны подвергнут меня пыткам. Тогда я скажу им, что лгала ради самого великого, что есть на свете. Ради любви.

И потом у моей глупышки изменился голос, а из глаз потекли слезы.

– О, Инг!

Она стала махать руками перед лицом.

– Люди думают, что я непробиваемая, но это совсем не так.

– Я знаю!

– Из-за того что я всегда собранна, а временами бываю резка, они думают…

Я протянула ей платок.

– Инг. Ты просто чудо. За то, что согласилась помочь. И милашка.

– Извини, но я вовсе не милашка. Не вздумай называть меня милашкой!

– Согласна. Милашку убираем.

– Может быть, и чудо. Возможно, чудо, суд еще не вынес решение. Посмотри, я угробила твой платок.

Мне принесли шампанское и не какие-нибудь старые орешки, а подогретые орешки. Внизу Атлантический океан, и мы, как было объявлено, набрали крейсерскую высоту, так что нам посоветовали откинуться на спинки сидений, расслабиться и наслаждаться «сегодняшним путешествием» до аэропорта Джона Кеннеди, где мы должны приземлиться примерно плевать во сколько. Просто я счастлива, что почувствовала, как втянулось шасси, и я наконец лечу к своей цели.

Женщина в соседнем кресле в бизнес-классе – заглянув ей через плечо в ноутбук, я поняла, что она работает в «Ситигруп», – была немного занята, когда я вернулась из туалета после взлета.

– Простите, здесь кто-то уже сидит, – начала она.

– Да, это я. Я сменила свой… свой, э, костюм.

Какое-то время она просто смотрела на меня, а потом все-таки улыбнулась.

– Эй, клевая маскировка. – Она протянула руку и назвала свое имя: – Элис Кто-то-там.

– Джен. Э, как правило, я летаю не так инкогнито. Кловис. Кловис Хорнкасл.

Имя прозвучало ненатурально даже для моих собственных ушей.

– Приятно познакомиться… Кловис Хорнкасл, – произнесла она так, будто тоже не поверила в его подлинность. – Удачи в… в чем бы вы там ни были замешаны.