Счастье Дины Колби - [4]

При виде огней Уинстона она немного выпрямилась на сиденье, сожалея, что нельзя попасть на ранчо, не проезжая через город. Слишком много дурных воспоминаний было связано с этим городом — ее брак, семья Хоуган и распускаемые ею лживые слухи, развод, то, что каждый в городе знал: ее отец не поздоровается с ней, случись им встретиться на улице… Как и в любом маленьком городе, здесь все все знали друг про друга. Она нисколько не скучала по Уинстону или по кому-либо из здесь живущих и не испытывала по этому поводу ни малейших угрызений совести.

Въехав в пределы города, Рай снизил скорость. На главной улице не было ни машин, ни пешеходов. Лишь кое-где светились окна. Уинстон начинал пробуждаться ото сна, хотя было еще очень рано.

— Должно быть, вы здесь ходили в школу, — сказал Рай.

— Да, — коротко ответила Дина, не склонная сейчас к долгим беседам.

Рай вздохнул, он не мог обижаться на молчаливость Дины. Она, очевидно, сильно страдает, и, поскольку за все время работы Рая на ранчо «Уинд-Ривер» она ни разу не навестила отца, Рай не мог представить себе, что творится у нее на душе. Возможно, она испытывает чувство вины? Внезапно его заинтересовало то, о чем он раньше даже не думал. В самом деле, почему Дина не приезжала домой в течение трех лет? А может, и дольше, ведь Рай не знал, сколько она отсутствовала до того, как он поступил на работу к Саймону. Пожалуй, чувство собственного достоинства у нее такое же, как у Саймона. К примеру, видел ли он хоть раз, чтобы Саймон потерял самообладание? Или позволил кому-то вторгнуться в свой внутренний мир? Да, думал Рай, мне нравился мой работодатель, я уважал его, но между нами всегда сохранялась дистанция, не позволявшая мне назвать его другом.

Ранчо находилось в двадцати милях от Уинстона. Вновь оказавшись за городской чертой. Дина ощутила, что ее напряжение несколько спало. Она с трудом сглотнула. Оставалось совсем недолго, меньше получаса, и вот тогда-то и начнется истинный кошмар. Она попыталась подумать о чем-то постороннем. Ей пришло в голову, сколько раз она проезжала этим путем — от ранчо до Уинстона и обратно. Она знала каждый изгиб этой дороги, каждый ее поворот, каждую выбоину, кроме, пожалуй…

— Дорогу заасфальтировали, — удивленно произнесла она, обращаясь больше к себе, чем к Раю. Однако тот подумал, что она заговорила с ним.

— А разве она не была асфальтированной, когда вы жили здесь?

— Она была засыпана гравием.

— Наверное, с тех пор, как вы переехали в Сиэтл, здесь многое изменилось, — сказал Рай. В его искренней фразе не было и тени осуждения. Так, по крайней мере, ему казалось.

Дина резко повернулась к нему:

— А что вам известно о моем отъезде? — Она считала, что он ничего не знает об истории семьи Колби, но теперь засомневалась. И если ему известно об их напряженных отношениях с Саймоном, то с чьих слов? Неужели о ней до сих пор по Уинстону бродят слухи и пересуды? Не было ничего страшного в том, что кто-нибудь узнает правду о ее прошлом, но ей казалась невыносимой мысль, что кто-то, хотя бы и незнакомый, способен поверить этим лживым слухам.

Ошеломленный ее тоном, Рай решил ответить тем же:

— Я ничего о вас не знаю, и не надо срывать на мне раздражение. Я не вмешиваюсь в чужие дела и не люблю, когда вмешиваются в мои. Это мой жизненный принцип.

Отрезвленная его отпором, Дина молчала. Поделом ей. Откуда Раю знать, что прошлое — ее больное место? Не следовало говорить с ним так задиристо. К тому же очень мило с его стороны было проснуться среди ночи для того, чтобы встретить ее в аэропорту, и она по достоинству оценила его любезность.

— Я не поблагодарила вас за то, что вы меня встретили, — виновато произнесла она. — Позвольте мне исправить свою ошибку. С тех пор как вы позвонили…, я…, я сама не своя.

— Ладно, забудем, — быстро согласился Рай. — Я знаю, вам сейчас нелегко.

Дина откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза.

— Это верно, — почти шепотом сказала она. От Рая Хардина исходили тепло и доброжелательность, которые пригодились бы ей в любое другое время. Однако она не собиралась задерживаться в Вайоминге, и тут уж не до новых знакомств. Она взяла недельный отпуск, считая, что семи дней вполне хватит, чтобы организовать все необходимое для такого печального и невыносимо тяжелого дела, как похороны отца. На мгновение Дина до боли зажмурила глаза. Сможет ли она прожить грядущую неделю без нервного срыва? Она чувствовала, что близка к этому, хотя никогда раньше ничего подобного не испытывала. Но ей приходилось иметь дело с пациентами, которые полностью утрачивали контроль над своими чувствами под влиянием потрясений или просто трудностей обычной, повседневной жизни. Это ужасно. Ей просто необходимо держать себя в руках, какие бы новые потрясения ни принесли следующие несколько дней…

Рая порадовало то, что дочь Саймона поблагодарила его — сразу же после перепалки. Несомненно, она хороший человек, да и сам он охотнее заводил друзей, нежели врагов. Кроме того, он не собирался враждовать с нею — ведь Дина, возможно, будет теперь его работодателем. Кто-то же должен принять бразды правления ранчо, выпавшие из рук Саймона, и почему бы этим человеком не стать единственному чаду Саймона? А Раю нравилось жить и трудиться на ранчо «Уинд-Ривер», простиравшемся на шесть тысяч акров, и он охотнее остался бы здесь, чем отправился бы на поиски новой работы.