Счастье Дины Колби - [13]

— Не знаю. Возможно, меня беспокоит ваше отношение к ранчо.

Рай был не из тех мужчин, кто бегал за каждой юбкой, к тому же существовало несколько веских аргументов против того, чтобы завязывать близкие отношения с Диной Колби. Во-первых, он сильно подозревал, что она станет его работодателем. Во-вторых, она не казалась человеком открытым и дружелюбным… И еще одна деталь вызывала у Рая вопросы. Почему за три года, что он проработал на ранчо, Дина ни разу не приехала навестить отца? Почему Саймон никогда не говорил о своей дочери? И почему лишь после смерти Саймона он узнал, что у него вообще есть дочь?

— Мое отношение к ранчо никого не касается, — произнесла Дина подчеркнуто спокойным голосом, так как не желала снова рассердить Рая. Чтобы до конца прояснить свою точку зрения, она добавила:

— Кроме того, я и сама не знаю, что оно для меня значит. Откуда же вам это знать?

— Я могу лишь опираться на то, что видел собственными глазами. Прошу прощения, если я пришел к неверному выводу. — Они стояли вблизи одного из загонов, и Рай прислонился спиной к ограде. — Но те несколько раз, когда мы говорили о нем, разве вы выражали что-либо кроме равнодушия?

— Очевидно, вы не приняли во внимание того, что у меня могут быть другие заботы. — Дина не смогла избежать саркастических ноток в голосе. — Они остаются и сейчас, — добавила она, чувствуя в голове неразбериху от неизбежности сотен неприятных дел, которые ей предстоят. Возможно, самое худшее еще впереди.

На мгновение Рай замолчал, переваривая ее сарказм, потом решил, что она имеет на него право, и кивнул.

— Как вы сказали, это не мое дело. Постараюсь об этом не забывать. — Он поднял взгляд к небу. — Прекрасная ночь.

— Да, однако мне пора в дом. — Дина зашагала прочь, но затем, остановившись, обернулась:

— Учитывая то, что вы старший работник и имеете право это знать: я решила дождаться пятнадцатого числа и побеседовать с Джоном Чандлером.

— Восхищаюсь вашим решением, — мягко заметил Рай. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — отозвалась Дина и зашагала к дому.

Глава 4

Дину удивляло то, что Нетти, похоже, не заботило ни будущее ранчо, ни свое собственное. Экономка, как и прежде, выполняла свою будничную работу и ни разу даже не обмолвилась вопросом о том, кто станет владельцем ранчо «Уинд-Ривер». Дина тоже не говорила о своих заботах, так как не знала ответов ни на один вопрос.

Время до пятнадцатого числа тянулось мучительно долго. Ожидание вкупе с горем от потери отца и всепоглощающим чувством вины и раскаяния в том, что она не сделала всего возможного для примирения, вытягивало из нее все жизненные силы. Чтобы скоротать время, она убрала все комнаты — кроме отцовских — и в течение двух дней помогала Нетто на кухне. Утром четырнадцатого числа, настолько измученная, что казалось, она вот-вот закричит от боли, Дина оседлала лошадь и поехала прогуляться.

Рай задумчиво наблюдал за ней, пока она не скрылась из виду. Почему он думает о Дине все чаще? — спрашивал он себя. Видимо, причина в следующем: в ее физической привлекательности, которую он пытался игнорировать, и в ее равнодушии к судьбе ранчо. Разумеется, раз она все-таки решила остаться, чтобы поговорить с Чандлером, вероятно, ее безразличие отчасти напускное. Однако Дина Колби не собиралась делиться своими мыслями. Она ни разу не вызвала его, чтобы расспросить о текущих делах на ранчо. Это казалось совершенно непостижимым! А если бы он вместе с остальными работниками целыми днями валял дурака? Неужели она искренне верит, что не унаследует ранчо? Саймон не мог так поступить!

Отъехав от построек примерно на милю, Дина взобралась на вершину холма и остановилась, чтобы оглядеться по сторонам. День выдался великолепный. Голубое небо простиралось от горизонта до горизонта. Из программы новостей она знала, что в Сиэтле идет дождь. Да и на всем севере страны погода была ненастной. Лето в Вайоминге всегда проносится быстро, поэтому теплые солнечные деньки, такие, как сегодняшний, имели особую ценность, а зима была настоящим испытанием. Впрочем, и в Сиэтле зима не шутка.

Почувствовав, что на глаза наворачиваются слезы. Дина смахнула их. Раньше она не осознавала, насколько сильно скучает по ранчо и Вайомингу. Здесь остались ее корни, здесь жили ее девичьи воспоминания. Она изъездила каждую пядь земли на ранчо, перешла вброд каждый ручеек, поплавала в каждом пруду, а когда зимой они замерзали, она доставала свои коньки…

А потом умерла ее мать. Дина знала, что ни она сама, ни Саймон не оправились от смерти Опал. Вместо того чтобы объединить их, трагедия стала причиной катастрофического разрушения отношений между отцом и дочерью. Саймон полностью погрузился в себя, и она тоже.

Затем она стала встречаться с Томми Хоуганом, и Саймон совсем взбесился. «Хоуганы — беспринципная свора негодяев! Как ты можешь тратить свое время на свидания с этим Томми?!» — кричал он.

Но Томми был так обаятелен, и его шуточки и наплевательское отношение к трудностям жизни бесконечно забавляли ее.

Пренебречь мнением отца до такой степени, чтобы выйти замуж за Томми, — сейчас это казалось Дине абсурдным детским бунтарством. Если бы только Саймон попытался поговорить с ней по душам, вместо того чтобы постоянно выражать свое категорическое недовольство… Почему они оба были столь упрямы?