Счастье - [81]

Освещение в операционной было ярким — поневоле приходилось жмуриться. А когда зажгли светильник над операционным столом с девятью бестеневыми лампами и бра на стенах, в помещении стало даже жарко.

Перед Дин Юсоном на операционном столе лежала под простыней Сор Окчу. Он на мгновение отвел взгляд, будто стесняясь разглядывать контуры ее тела, очерченные тонкой тканью.

Вдоль стены, у окон, в нетерпеливом ожидании застыли Чо Гёнгу, Рё Инчже, некоторые другие врачи клиники, медики — преподаватели кафедры профессора Хо Герима и аспиранты. В операционной стало необычно тихо.

Дин Юсон кивнул головой ассистентам и подошел к столику с инструментами. С помощью медсестры он надел стерильный халат, еще раз протер руки спиртом. Медсестра натянула ему резиновые перчатки. Все это делалось молча, в полной тишине.

Гу Бонхи следом за Дин Юсоном подошла к операционному столу и, приложив губы к уху Сор Окчу, прошептала:

— Помнишь, на фронте перед операциями ты всегда просила солдат быть спокойными и терпеливыми. Помнишь? Но я тебе ничего говорить не буду. Тебя же оперирует сам Юсон, я буду все время рядом.

Гу Бонхи с трудом сдерживала себя, чтобы не расплакаться. Сор Окчу с закрытыми глазами кивнула подруге, ее ресницы стали влажными.

Дин Юсон глубоко вздохнул. Опять где-то в груди притаился страх. Но чего же он боится? Теоретически он подготовлен хорошо, методикой операции владеет превосходно, уверен, что операция пройдет успешно. И все равно приступы страха время от времени выводили его из равновесия. А вдруг случится непредвиденное, например нагноение или, что еще хуже, заражение крови? Тогда произойдет непоправимое — над жизнью любимой девушки нависнет угроза смерти…

Дин Юсон взял тампон, смоченный в спирте, и протер им надетые на руки резиновые перчатки, потом долго изучал место будущей операции. Анестезиологи дали наркоз.

Гу Бонхи пинцетом подхватила тампон с йодом и, приоткрыв простыню, склонилась над больной. Сразу бросилось в глаза, что бедро одной ноги искривлено и нога заметно короче другой.

Дин Юсон внимательно осмотрел рубцы от прежних операций, причинивших девушке много страданий.

В это время из коридора послышались возбужденные голоса, в дверь операционной застучали, и раздался голос Хван Мусона:

— Товарищ военврач, товарищ Юсон! Что же вы делаете? Такую девушку подвергаете риску? Почему не меня? Вы черствый, бездушный человек. Вы поступаете несправедливо!

Дин Юсон болезненно поморщился. Хван Мусон прав, но он не может поступить иначе.

Голос Хван Мусона постепенно затих, очевидно, сестры увели больного в палату. Лишь тогда Дин Юсон вплотную подошел к операционному столу и протянул руку. Медсестра Ра Хигён вложила ему в руку скальпель. И тут рука Дин Юсона вдруг мелко задрожала, он призвал на помощь всю свою волю, пытаясь унять дрожь, но не смог этого сделать. Он побледнел, на лице выступили капельки пота. Стоявшая рядом медсестра вытерла пот с его лица марлей.

Чо Гёнгу, настороженно наблюдавший за Дин Юсоном, почувствовал неладное. Он быстро встал рядом и протянул руку.

— Юсон, передайте, пожалуйста, скальпель мне, — коротко сказал он.

Сочувственный взгляд Чо Гёнгу как бы говорил Дин Юсону: «Я вас понимаю. Не каждый может взять в руки скальпель, чтобы сделать операцию любимой девушке. Это не просто. Операцию сделаю я. Не беспокойтесь, все будет хорошо».

— Нет. Спасибо. Уже прошло. Я буду оперировать сам, — ответил Дин Юсон и склонился над операционным Столом.

Все присутствовавшие врачи подошли ближе, окружив операционный стол. Их настороженные взгляды будто навалились на Дин Юсона какой-то непонятной тяжестью. Но в то же мгновенье колокольчиком зазвучал голос Сор Окчу: «Я верю вам. Действуйте, доктор Юсон». Дин Юсон встряхнулся, он почувствовал прилив уверенности и крепче сжал в руке скальпель. Постепенно вернулось душевное равновесие.

В полоске между медицинской шапочкой и марлевой маской сверкнули живые глаза Дин Юсона. То уже был взгляд уверенного в себе человека. Тупым концом скальпеля Дин Юсон пометил операционный участок, проведя линию по левой подвздошной кости. Это место снова смазали йодом, и очерченная линия выступила более отчетливо. Именно в этом месте должен пройти разрез.

Сор Окчу лежала неподвижно — видимо, она уже впала в глубокий сон.

Дин Юсон осторожным движением сделал первый надрез, шепча про себя: «Дорогая, я причиняю вам боль, извините меня. Да, такую операцию человеку я делаю впервые, но я верю, все кончится благополучно. Я без колебаний решился оперировать вас, зная, что вы сумеете все превозмочь».

В тот момент, когда Дин Юсон коснулся скальпелем тела Сор Окчу, он вздрогнул, будто нож вонзился в его тело. Но это быстро прошло, движения его стали уверенными и точными.

Гу Бонхи и Мун Донъир специальными зажимами защемляли кровеносные сосуды и останавливали кровотечение. Обнажилась подвздошная кость, и операционная сестра без промедления подала Дин Юсону медицинские стамеску и молоток.

При виде этих инструментов Дин Юсон мгновенно покрылся холодным потом: ведь этими предметами ему предстоит долбить кость у Сор Окчу. Однако разум приказывал: ради успеха операции необходимо преодолеть волнение. До боли стиснув челюсти, он поставил стамеску на кость и поднял руку с молотком. Но в эту секунду у него закружилась голова, потемнело в глазах, рука его бессильно опустилась, и он стал медленно опускаться на пол.