Сцены любви - [71]

– Да, я понимаю, – ответила она, пристально глядя на него. – Мод Мэри это тоже понимала.

Он замер при упоминании имени своей давно умершей дочери, первой жены Бенджамина Уэстфолла. Его лицо помрачнело. Губы скривились, будто ему трудно было произнести нужные слова. Наконец он сказал:

– Да, конечно.

– Хью, я должна поговорить с тобой. Батлер снова взглянул на часы. Его экипаж наконец подъехал. Он бросил на кучера недовольный взгляд, потом улыбнулся Рут.

– Хорошо. Позволь мне угостить тебя чашечкой кофе. У меня есть несколько минут перед следующей встречей. Конечно, я хотел потратить их на то, чтобы еще раз просмотреть бумаги. – Он с надеждой взглянул на нее, но выражение ее лица не изменилось. Передернув плечами, он сдался. – Ты не против прогуляться со мной?

– Куда?

Он окинул взглядом улицу.

– Это всего в одном квартале отсюда, дорогая. – Он предложил ей руку. Кучеру он сказал: – Следуй за нами.

Кафе выходило на Пенсильвания-авеню. Сенатор усадил Рут, потом втиснул в кресло свое крупное тело. Когда официант принял их заказ, Батлер откинулся на спинку кресла, сложив руки на груди.

– Ты очень хорошо выглядишь, Рут. Она улыбнулась.

– Я уже оправилась от шока после смерти Бенджамина, но я никак не могу забыть, как бессмысленна была эта смерть.

Сенатор прищурился.

– Бессмысленна. Да, уверен, что она была бессмысленна. Хладнокровное убийство определенно самое бессмысленное из всех преступлений.

– Это не было хладнокровным убийством. Это была самооборона. Бенджамин первым выхватил пистолет.

– Да, но он не был даже заряжен.

– Но стрелявший этого не знал. – Она замолчала, когда официант принес им кофе.

Батлер тут же взял чашку, не обращая внимания на то, что напиток был обжигающе горячим.

– Он был настоящим солдатом. И солдатом хорошим. Я всегда высоко ценил его. Он был готов защитить себя. Враги...

– Хью, я была там. И еще несколько сотен людей. Мы все видели человека, который, в целях самообороны, убил Бенджамина. Он был в военной форме. И у него были светлые волосы.

– Без сомнения, он был загримирован. Рут побледнела. Ее рука задрожала, когда она стала размешивать сахар в чашке.

– Я пришла к тебе, чтобы попросить тебя сделать все возможное, чтобы эту ужасную трагедию не использовали как повод для преследования невинных индейцев.

Он сурово посмотрел ей в глаза.

– Никаких невинных преследовать не будут. Правительство Соединенных Штатов не ставит своей целью преследовать кого бы то ни было. Но когда убивают члена нашего общества, в нашем стремлении наказать виновных по всей строгости закона мы можем не оставить камня на камне.

Рут опустила глаза. Она осторожно налила в чашку сливки и размешала содержимое.

Уверенный, что разговор на этом закончен, сенатор допил свой кофе. Когда он поставил чашку на стол, Рут посмотрела ему в глаза.

– Зачем ты послал его назад в Вайоминг, Хью?

Сенатор даже поперхнулся. Прижав салфетку к губам, он откашлялся.

– Он был самым подходящим человеком для этой должности.

– Если только правительство Соединенных Штатов хотело быть втянутым в новую войну с индейцами.

– Но, Рут, у тебя сложилось превратное впечатление...

– Хью, я была свидетелем его планов во время долгого путешествия в Вайоминг. Он собирался восстановить форт Галлатин. Он постоянно говорил о количестве людей и вооружения, необходимых для осуществления контроля за этой территорией. Следовательно, должны погибнуть новые люди. Неужели Кларендона, Кастера и остальных было недостаточно?

– Запад должен быть в безопасности.

– Ему и так ничего не угрожает. Колорадо уже стало штатом. Вайоминг скоро им станет.

Монтана. Айдахо. Дакота. Везде царит мир. Ты бы видел сотни людей, которые приехали к памятнику четвертого июля. Молодые мужчины с женами и детьми. Они не поселились бы на этой земле, если бы не чувствовали себя в безопасности. Мой муж жаждал мести. Он был готов намеренно вызвать возмущение среди индейцев.

– Дорогая моя. – Хью Батлер протянул руку и похлопал ее по руке. – Ты не знаешь всей обстановки. Мои служащие поставляют мне новейшую информацию со всего Запада. Индейцы представляют собой постоянную угрозу. Бенджамин был подходящим человеком, чтобы управлять ситуацией. У него был большой опыт.

Она пристально посмотрела на него.

– У вас были десятки, может быть, сотни не менее опытных офицеров. Зачем было посылать Бенджамина на место его позора и поражения?

Сенатор наклонился вперед, его массивная челюсть выпятилась. Огромные руки сжали край стола.

– Мой зять заслужил шанс реабилитировать себя.

– Возможно, лет десять назад, но не тогда, когда он стал уже старым. Хью, ему было шестьдесят четыре года. Ему следовало сидеть в кресле-качалке и читать книги. Или писать мемуары.

Сенатор откашлялся.

– Он не был старым. Вот я – старый. Мне восемьдесят пять.

– Дело в том, что форт Галлатин погубил его. И я хочу, чтобы его смерть была последней в цепи смертей, связанных с этим ужасным местом.

– Это место совсем недавно стало священным памятником тем храбрым воинам, которые погибли там. – Он выпрямился. – Твой первый муж, Френсис Драммонд, был среди них.

– Я это знаю, – тихо сказала она. – Я была беременна, когда осталась вдовой.