Сценарий схватки - [62]

– И где вы этим занимались? – спросил я.

Он подарил мисс Хименес печальную виноватую улыбку принца, собирающегося вновь обратиться в жабу, и сказал, обращаясь ко мне:

– В Техасе. Меня сделали инструктором. Видимо решили, что актеры представляют слишком большую ценность, чтобы рисковать ими в боях. Или просто оставляли лучших людей, чтобы защищать Техас. В конце концов, Техас никогда не подвергался вторжению. Могу я быть уверенным, что этого не произошло именно в результате моих действий?

Я с симпатией усмехнулся. Как и большинство летчиков – истребителей, я был невысокого мнения о полезности бортовых стрелков – и с высочайшим уважением относился к их проблемам. Летчик – истребитель просто должен соответствующим образом направить свой самолет и нажать гашетку – и чертовски мало кто из них мог сделать это надлежащим образом. Стрелок стрелял по сторонам, вверх и вниз с движущейся платформы по движущейся мишени – и обычно успевал расстрелять только четверть запаса патронов.

Но мисс Хименес упустила один момент: Луис просто должен был быть хорошим стрелком. Его могли держать в стороне от боевых операций, потому что он был из Голливуда, но это не могло стать причиной, по которой его сделали инструктором: там не хотели, чтобы стрелков, которые должны были участвовать в операциях, готовили неумелые люди.

Я начинал угадывать в Луисе под его элегантными испанскими или беверли-хиллскими манерами крепкого и знающего человека.

В этот момент режиссер сказал:

– Уолт, мы готовы.

Пожилой актер, которого я прежде здесь не встречал, но знал по некоторым фильмам Уитмора, стоял у дверей церкви, одетый в пыльную рясу священника. Уитмор подошел и встал рядом; кто-то сунул ему в руку наполовину выкуренную сигарету; режиссер сдвинул его на пару шагов и торопливо исчез за камерой, после чего началась съемка.

Священник вежливо спросил:

– Вы кого-то ищете, сеньор? ...

– Просто одного парня, падре, – ответил Уитмор.

– По делу, сеньор?

– Он заказал кое-какой... товар. Я привез его из-за гор.

Священник кивнул.

– Это ваша повозка... Ах, черт возьми, я хотел сказать джип.

Режиссер закричал:

– Стоп!

Священник покачал головой и печально сплюнул.

– Черт возьми, босс, я понимаю, забыл, что мы снимаем не вестерн.

Джи Би тихо сказала позади меня:

– Так ли это?

Я приехал в Боскобель вскоре после одиннадцати, и именно в это время там началась суета. Механики и летчики загоняли самолеты, занимавшиеся опрыскиванием, в единственный ангар; другие летчики и пара фермеров, владевших легкими самолетами, толпилась в углу хижины, служившей аэровокзалом, изучая сводку погоды, прислушиваясь к сообщениям по радио и требуя, чтобы клерк еще раз позвонил в Палисадо на метеостанцию.

Я спросил о последних новостях и пятеро присутствующих мне их рассказали. Клара все еще продолжала продвигаться примерно в нашем направлении – скорее к югу, чем к западу, и последний раз ее видели примерно в 250 милях к северо-востоку от Либры.

– Это весьма солидный ураган, – сказал один из летчиков, занимавшихся опрыскиванием. – Сообщают, что в трехстах милях от центра порывы ветра достигают скорости в пятьдесят узлов.

– Ну, и как вы считаете, что мы узнаем из сообщений из Либры, Гаити и Кубы? – мрачно спросил человек, стоявший возле радиоприемника.

Существовала определенная зацепка – даже три зацепки. Сейчас Клара должна была навалиться на республику, а к полуночи возможно достичь Кубы и Гаити. Но все эти три точки были явно плохи с точки зрения получения от них полезных сообщений о погоде. Куба и Либра – из-за того, что они по своей природе были очень скрытными, а Гаити – потому что это было просто Гаити.

И прежде чем американские самолеты, наблюдающие за погодой, достаточно точно определят центр урагана, им обязательно придется обследовать все его края – и именно края, особенно передний край, меня интересовали. Летчик, занимавшийся опрыскиванием, искренне сказал: – Мне очень жаль, что в ангаре больше нет места, Кейт.

– Я пришлю тебе почтовую открытку из Каракаса, – сказал я. – Там светит солнце, дует легкий бриз с моря, хотелось бы, чтобы ты оказался там.

Человек возле приемника рассмеялся.

– Это он говорит после того, как заполучил девочку из Каракаса, остановившуюся в Шау-парке. Дружище, тебе довелось ее увидеть? – Он оторвал руки от приемника и достаточно широко раскинул их в воздухе, чтобы показать формы мисс Хименес.

– Я видел ее, – сказал летчик. – Знаешь, Кейт, – должен сказать, что Бог явно за тобой присматривает. Ты приводишь девочку и он посылает ураган, чтобы тебя проверить: если это действительно любовь, ты не позволишь легкому ветерку тебя остановить.

– Как сказала актриса епископу, – добавил человек у приемника.

Я шагнул к двери и взглянул на небо. То же самое суеверно делал каждый второй пилот. Но оно было все еще чистым и голубым, если не считать пушистых белых кучевых облаков, поднимавшихся над Голубыми горами; с востока дул нормальный мягкий ветер. Ничего подозрительного не было – пока.

Но центр урагана не должен быть большим; это был четко очерченный район, в котором вокруг центральной точки, в которой сохранялось спокойствие, дул ветер со скоростью 150 миль в час, и этот центр не превышал в поперечнике сорока миль. Не эта часть приносила основной ущерб: разрушала дома, выбрасывала пароходы на главные улицы городов, опрокидывала тяжелые самолеты. Но это был всего лишь желток разбитого яйца; белок же растекался все дальше и шире. Клара могла изменить облака на расстоянии в 1000 миль от своего центра, заставить ветер дуть вспять на 500 миль впереди себя.