Сценарист. Выпуск 5 - [104]

ГОЛОС МИЛОРАДОВИЧА: Кто из вас дошел со мной Парижа?

Солдаты замирают. Над площадью повисает мертвая тишина. Вдруг по толпе солдат проходит лязг — все солдаты вокруг Глинки вытягиваются во фрунт, гремя штыками и ружьями. Глинка оглядывается по сторонам.

НАТ. ПАМЯТНИК ПЕТРУ ВЕЛИКОМУ — УТРО

У постамента памятника, под простертой рукой Петра Великого, на лошади сидит Милорадович. Перед ним расстилается огромная площадь: она вся заполнена солдатами, вытянувшимися во фрунт и стоящими неподвижно.

Чуть поодаль в толпе солдат замер Пестель, подальше — Муравьев, Волконский. Милорадович обводит строй глазами.

МИЛОРАДОВИЧ: Здесь нет ни одного русского солдата и офицера. Одни мальчишки, буяны, мерзавцы, осрамившие русский мундир, военную честь, название солдата! Что вы затеяли?! Вы преступники перед царем, перед отечеством… перед Богом!

За кадром нарастает быстрый топот копыт единственной лошади, похожий на тревожный стук сердца.

Солдаты стоят не шевелясь. Пестель, Волконский и Муравьев переглядываются.

МИЛОРАДОВИЧ: О жизни и говорить нечего. Но чтоб найти помилование там… после смерти… вы должны сей же час бежать к царю, упасть к его ногам… Слышите? Все… за мной!

Милорадович взмахивает рукой, словно у него в ней зажата сабля.

Топот копыт становится громче. К монументу во весь опор скачет Васин на лошади. Он размахивает руками и что-то кричит — так же, как Милорадович когда-то на холме под Аустерлицем.

Милорадович с поднятой вверх рукой оборачивается к нему.

В тишине гремят копыта лошади Васина.

ВАСИН (кричит): Михайло Андреевич… уходите… пушки…

В тишине гремит пистолетный выстрел.

Милорадович медленно поворачивается к солдатам. Лицо его очень спокойно.

Он несколько мгновений сидит на лошади, а потом подается вбок и съезжает с седла на руки подоспевшему ВАСИНУ.

Тишина взрывается ревом толпы. Давка. Солдаты ломают строй, бегут в разные стороны. В толпе — перепуганные лица Глинки, Волконского, Пестеля, Муравьева: они едва уворачиваются, чтобы не быть затоптанными. На лошади сквозь толпу пробивается Басинский, размахивая обнаженной саблей, как на поле боя.

Васин держит на руках Милорадовича, оглядывается и кричит. Весь бок Милорадович в крови.

ВАСИН: Врача! Врача! Врача-а-а-а!..

Милорадович спокойно смотрит вверх. Там синее небо перечеркивает черная бронзовая ладонь Петра Великого.

Сквозь толпу спешно пробирается доктор Бартелеми.

На постаменте памятника, между ног лошади Петра Великого, скорчился Каховский. Он всем телом обнимает свою правую руку, в которой держит дымящийся пистолет, и дико оглядывается по сторонам. Его трясет.

За кадром, перекрывая общий гвалт, слышится прерывистое хриплое дыхание.

Басинский подхватывает Милорадовича с другой стороны. Они с Васиным несут его сквозь толпу. Чьи-то руки пихают их, цепляются за них и за Милорадовича. Басинский и Васин расталкивают людей, сражаются с этими руками. Руки цепляются за орденские ленты на груди Милорадовича, ордена отлетают, оставляя зияющие дыры на мундире. Нетронутым остается только небольшой серебряный крест — солдатский Святой Георгий.

Милорадович спокойно смотрит вверх. Рот его раскрыт, он прерывисто хрипло дышит.

ИНТ. ЛЕСТНИЦА В КАЗАРМЕ — ДЕНЬ

По темной лестнице, ведущей на третий этаж, Басинский, Васин и Бартелеми несут Милорадовича. Его рука безвольно опущена вниз и скользит по ступенькам.

ВАСИН: Сюда…

БАСИНСКИЙ: Нет, сюда, наверх…

БАРТЕЛЕМИ (по-французски): Скорее!..

Милорадович судорожно дышит. Они выходят на площадку. Басинский открывает дверь комнаты.

БАСИНСКИЙ: За мной! Сюда…

Милорадовича заносят в комнату.

ИНТ. КОМНАТА В КАЗАРМЕ — ДЕНЬ

Милорадовича кладут на узкую солдатскую койку.

Васин хватает табурет, стоящий у маленького окошка, сметает с него солдатские вещи — стакан, полбуханки хлеба и патроны (они разлетаются по комнате со стуком) — ставит табурет у изголовья.

Басинский комкает вытащенный из кармана белый носовой платок и прижимает его к ране на боку Милорадовича. Платок намокает алым.

Бартелеми быстро ставит на табурет свой саквояж, раскрывает его, один за другим достает инструменты. В темноте комнаты они сверкают, как штыки.

БАРТЕЛЕМИ (по-французски): Мишель! Вы меня слышите? Мишель!..

Милорадович хрипло стонет.

Бартелеми жестами показывает, что Милорадовича надо раздеть. Басинский приподнимает его.

БАСИНСКИЙ: Генерал!

Васин дрожащими пальцами расстегивает на нем мундир, стягивает его, обнажая белоснежную окровавленную рубашку. Отбрасывает скомканный мундир в сторону.

Мундир падает, от него отрывается что-то металлическое и с дребезжанием едет по деревянному полу к двери.

Бартелеми кладет окровавленный бинт на табурет, берет свежий бинт и наклоняется над Милорадовичем с бинтом и пинцетом. Милорадович хватает воздух ртом.

МИЛОРАДОВИЧ (с трудом): Вырежь… пулю…

Басинский, который держит Милорадовича на руках, бросает отчаянный взгляд на Бартелеми. Тот, помедлив, отрицательно качает головой. Басинский переводит вгляд на Милорадовича.

БАСИНСКИЙ: Мой генерал…

Милорадович хватает Бартелеми за руку и смотрит ему в глаза.

МИЛОРАДОВИЧ (с трудом): Вырежь…

Бартелеми смотрит на Милорадовича, потом переводит взгляд на Басинского. Тот смотрит на Бартелеми и крепче обнимает Милорадовича.