Сборники стихотворений - [49]

что ни спроси одни "пардоны",

одни "мерси". Чтоб не было

ям

на хилых грудях, ходит,

в петлицу

хризантемы вкрутя, Изящные улыбки

настолько тонки, чтоб только

виднелись

золотые коронки. Косится на косицы

стрельнуть за кем? и пошлость

про ландыш

на слюнявом языке. А в очереди

венерической клиники читает

усердно

"Мощи" Калинникова. Таким образом

день оттрудись, разденет фигуру,

не мытую отродясь, Зевнет

и спит, излюблен, испит. От хлама

в комнате

теснен, чем в каюте. И это называется;

- Живем-с в уюте! Лозунг:

- В ногах у старья не ползай! Готов

ежедневно

твердить раз сто: изящество

это стопроцентная польза, удобство одежд

и жилья простор.

1927

ВМЕСТО ОДЫ

Мне б хотелось

вас

воспеть

во вдохновенной оде, только ода

что-то не выходит. Скольким идеалам смерть на кухне

и под одеялом! Моя знакомая

женщина как женщина, оглохшая

от примусов пыхтения

и ухания, баба советская,

в загсе венчанная, самая передовая

на общей кухне. Хранит она

в складах лучших дат замужество

с парнем среднего ростца; еще не партиец,

но уже кандидат, самый красивый

из местных письмоносцев. Баба сердитая,

видно сразу, потому что сожитель ейный огромный синяк

в дополнение к глазу приставил,

придя из питейной. И шипит она,

выгнав мужа вон: - Я

ему

покажу советский закон! Вымою только

последнюю из посуд и прямо в милицию,

прямо в суд...Домыла.

Перед взятием

последнего рубежа звонок

по кухне

рассыпался, дребезжа. Открыла.

Расцвели миллионы почек, высохла

по-весеннему

слезная лужа... - Его почерк! Письмо от мужа.Письмо раскаленное

не пишет,

а пышет. "Вы моя душка,

и ангел

вы. Простите великодушно!

Я буду тише воды

и ниже травы". Рассиялся глаз,

оплывший набок. Слово ласковое

мастер

дивных див. И опять

за примусами баба, все поняв

и все простив. А уже

циркуля письмоносца за новой юбкой

по улицам носятся; раскручивая язык

витиеватой лентой, шепчет

какой-то

охаживаемой Вере:

- Я за положительность

и против инцидентов, которые

вредят

служебной карьере.

Неделя покоя,

но больше

никак не прожить

без мата и синяка.

Неделя

и снова счастья нету, задрались,

едва в пивнушке побыли...

Вот оно

семейное

"перпетуум мобиле".

И вновь

разговоры,

и суд, и "треть" на много часов

и недель, и нет решимости

пересмотреть семейственную канитель. Я напыщенным словам

всегдашний враг, и, не растекаясь одами

к Восьмому марта, я хочу,

чтоб кончилась

такая помесь драк, пьянства,

лжи,

романтики

и мата.

1927

ЛУЧШИЙ СТИХ

Аудитория

сыплет

вопросы колючие, старается озадачить

в записочном рвении. - Товарищ Маяковский,

прочтите

лучшее ваше

стихотворение. Какому

стиху

отдать честь? Думаю,

упершись в стол. Может быть,

это им прочесть, а может,

прочесть то? Пока

перетряхиваю

стихотворную старь и нем

ждет

зал, газеты

"Северный рабочий"

секретарь тихо

мне

сказал... И гаркнул я,

сбившись

с поэтического тона, громче

иерихонских хайл: - Товарищи!

Рабочими

и войсками Кантона взят

Шанхай! Как будто

жесть

в ладонях мнут, оваций сила

росла и росла. Пять,

десять,

пятнадцать минут рукоплескал Ярославль. Казалось,

буря

версты крыла, в ответ

на все

чемберленьи ноты катилась в Китай,

и стальные рыла отворачивали

от Шанхая

дредноуты. Не приравняю

всю

поэтическую слякоть, любую

из лучших поэтических слав, не приравняю

к простому

газетному факту, если

так

ему

рукоплещет Ярославль. О, есть ли

привязанность

большей силищи, чем солидарность,

прессующая

рабочий улей?! Рукоплещи, ярославец,

маслобой и текстильщик, незнаемым

и родным

китайским кули!

1927

"ЛЕНИН С НАМИ!"

Бывают события:

случатся раз, из сердца

высекут фразу. И годы

не выдумать

лучших фраз,

чем сказанная

сразу. Таков

и в Питер

ленинский въезд на башне

броневика. С тех пор

слова

и восторг мой

не ест ни день,

ни год,

ни века. Все так же

вскипают

от этой даты души

фабрик и хат. И я

привожу вам

просто цитаты из сердца

и из стиха. Февральское пламя

померкло быстро, в речах

утопили

радость февральскую, Десять

министров-капиталистов уже

на буржуев

смотрят с ласкою. Купался

Керенский

в своей победе, задав

революции

адвокатский тон. Но вот

пошло по заводу:

- Едет!

Едет!

- Кто едет?

- Он! "И в город,

уже

заплывающий салом, вдруг оттуда,

из-за Невы, с Финляндского вокзала по Выборгской

загрохотал броневик", Была

простая

машина эта, как многие,

шла над Невою. Прошла,

а нынче

по целому свету дыханье ее

броневое. "И снова

ветер,

свежий и крепкий, валы

революции

поднял в пене. Литейный

залили

блузы и кепки. - Ленин с нами!

Да здравствует Ленин!" И с этих дней

везде

и во всем имя Ленина

с нами. Мы

будем нести,

несли

и несем его,

Ильичево, знамя. "- Товарищи!

и над головою

первых сотен вперед

ведущую

руку выставил. - Сбросим

эсдечества

обветшавшие лохмотья! Долой

власть

соглашателей и капиталистов!" Тогда

рабочий,

впервые спрошенный, еще нестройно

отвечал:

- Готов!А сегодня

буржуй

распластан, сброшенный, и нашей власти

десять годов. "- Мы

голос

воли низа, рабочего низа

всего света. Да здравствует

партия,

строящая коммунизм! Да здравствует

восстание

за власть Советов!" Слова эти

слушали

пушки мордастые, и щерился

белый,

штыками блестя. А нынче

Советы и партия

здравствуют в союзе