Сборник. Живые истории о психотерапии - [4]

— И у вас никогда не бывает спазм, когда вы играете в оркестре?

— Никогда.

— Вы сидите?

— Конечно, но как солист я должен стоять.

Перлз размял руки скрипачу и попросил встать, поставив ноги раздельно, слегка согнув в коленях. А после предложил опять сыграть на скрипке. Через 20 минут потрясающей игры, на глазах скрипача появились слёзы. Он повторял: «Я не хочу поверить, я не могу поверить…».

Сеанс закончился, но Перлз позволил ему ещё играть. Это было слишком важно!

***

Давайте немного посчитаем. Классический психоанализ — это 50минутные сессии 3—5 раз в неделю. Таким образом, на психоанализ скрипача ушло приблизительно от 3500 до 5800 часов чистого времени. Наверняка во время такого длительного анализа мужчина сумел поработать со многими темами, но спазм в левой руке так и остался неразрешённой проблемой. Проблемой, которую Перлз помог разрешить чуть более чем за 1 час (позже Перлз встречался со скрипачом несколько раз для работы с уже другими запросами).

Я не хочу сказать, что психоанализ плох, а гештальт — это мегаинструмент. Мне кажется, эта история про другое — про догматичность. Те шесть психоаналитиков, которые работали со скрипачом, были скованны своим подходом, технологией анализа и аналитическим мировоззрением настолько, что даже не заинтересовались очевидной вещью — чем был вызван этот спазм и как именно он развивался.

Ещё эта история, на мой взгляд, про то, как часто мы пытаемся разобраться с глубинами, найти первопричины, всё понять и осознать тогда, когда решить проблему можно простыми и очевидными действиями.

ИСТОРИЯ 6. ФРЕДЕРИК ПЕРЛЗ И УБИЙСТВО МУЖА

Чтобы продемонстрировать свой подход в работе с саморазрушающим поведением, Фредерик Перлз в своей книге «Внутри и вне помойного ведра» рассказывает невесёлую, но показательную историю.

***

Однажды коллега попросил Перлза провести психотерапевтическую сессию с его суицидальной пациенткой. Фредерик согласился. В терапии они быстро пришли к пониманию, что на самом деле она хочет убить мужа, а не себя. И, к сожалению, она реально это сделала.

***

Я бы не хотел сейчас останавливаться на этической стороне этой истории.

— она не однозначна. Для меня очевидно, что работа с этой женщиной не была доведена до конца, но была ли возможность у Перлза это сделать — неизвестно.

С точки зрения Перлза, когда человек запрещает себе направлять на других свои разрушительные импульсы (злость, гнев, обиду, раздражение…), он направляет их на самого себя — создаёт саморазрушающее поведение (попытки суицида, самомучение и т.д.) или психосоматику.

Лечение достаточно очевидное: «делай для других то же, что ты делаешь для себя».

Это может звучать пугающе: вместо саморазрушения — разрушать других. Но с точки зрения Фредерика достаточно и даже необходимо, чтобы человек подобные действия начал совершать в фантазиях и психодраме. И если бы в истории с этой женщиной терапия дошла до того момента, когда желание убить можно было бы проживать метафорически, муж, скорее всего, остался бы живым.

ИСТОРИЯ 7. ФРЕДЕРИК ПЕРЛЗ И ЧУДЕСНОЕ ИСЦЕЛЕНИЕ

Эту историю Фредерик Перлз рассказал в своей книге «Внутри и вне помойного ведра».

***

Когда Перлз жил и работал в Южной Африке, гитлеровский корпус вошёл в Северную Африку. Фредерик и несколько его товарищей хотели помогать пострадавшим от войны и в итоге стали врачами-офицерами. Эта история происходила в одном из госпиталей южноафриканской армии где-то между 1942 и 1946 годами.

Один из пациентов Перлза страдал от болезненных рубцов, которые покрывали всё тело. Они остались после концентрационного лагеря. А в глазах пациента застыло выражение глубокого отчаяния.

Врачи в госпитале не обладали необходимым для длительной психотерапии временем. Поэтому Перлз дал своему пациенту пентотал и, вспомнив, что он был в лагере смерти, начал говорить с ним на немецком языке. Это погрузило пациента в болезненные воспоминания прошлого. Он долго плакал, изливая всю ту боль, что хранил в своём сердце и под своей кожей. А когда остановился, то испытал ощущение свободы — наконец он в полной мере покинул концентрационный лагерь не только телом, но и душой. Болезненные рубцы исчезли вместе с психическими страданиями!

Как пишет Фредерик Перлз про этот случай: «Показательные исцеления, аналогичные этому, крайне редки и обычно приходится делать много тяжелой, нудной работы».

***

Мне нравится эта история не только волшебным, быстрым исцелением, но и ещё по двум причинам. Во-первых, даже сейчас многие специалисты, как медики, так и психотерапевты, считают невозможным полноценную психосоматическую работу с органическими повреждениями тела, в результате которой эти повреждения излечиваются. Однако это возможно, и подобные случаи не так уж редко встречаются в практике.

Во-вторых, эта история отлично показывает направление психосоматической работы (которая обычно более продолжительна по времени, чем в рассказе Перлза): от телесного симптома к стоящему за ним заблокированному психическому переживанию. От заблокированного переживания к его осознанию, проживанию и выражению.

Телесные недуги часто в символической форме выражают психические процессы. Различные рубцы, шрамы нередко являются «зарубками» на память о важных событиях прошлого, которые не были полноценно прожиты. В истории Перлза пациент не прожил свой опыт пребывания в концентрационном лагере. Он словно застрял своей душой в прошлом, что выражалось застывшим отчаянием в его глазах.