Сборник юмора из сетей - [29]

Представим себе собрание трех митьков: А, В и С.

(Эти имена и события вымышлены и всякое сходство с действительностью является чистой случайностью).

Все эти трое митьков принесли по бутылке бормотухи, каждый достоин равной доли - но каждый расчитывает на большее. Исходя из этого, они единодушны в решении пить не из стаканов, а из горла - ведь каждый надеется, что его глоток - больше. Митьки садятся за стол, готовясь к длительному и вдумчивому разговору, должному двинуть вперед митьковскую культуру.

А (открывая бутылку): Сейчас для начала я почитаю вам Пушкина. (пьет из бутылки).

В: Стой! Ты что, обалдел?

С: Вот гад!

А: Чего, чего? Тут мало и было! (отмечает пальцем, сколько, по его мнению, было в непочатой бутылке).

С: Что ж нам, полбутылки продавали?

В: (берет у А бутылку и пьет).

С: Куда? А я?

В: (с обиженным видом отдает бутылку.

С горько смотрит на В и бутылку).

А: Вон сколько выжрал! А я только приложился!

С: (пьет. А молча хватает бутылку и, выламывая у С зубы, рвет на себя).

С: Ну что за дела?! Я только глоточек и сделал!

В: Он, гад так пасть разработал, что за глоточек всю бутылку выжирает!

А: Гад! Мы только попробовали, а ты... Ну, я тогда уж допиваю (пьет).

В: Елы-палы! За что, за что так? Ты же два раза пил, а мы по одному?!

А: (довольно утираясь) И я один раз пил, и гораздо меньше вас выпил.

В: Ты же начинал!

А: Не фига. С начинал.

В: Гады вы! Ну уж следующую бутылку я один пью (открывает бутылку и пьет).

С: Куда?! Да что вы, совсем уже оборзели? Я больше всех вина принес и еще ни разу почти не выпил?

В: (передавая ему бутылку): На, пей. Первую бутылку один почти выпил, так пей и вторую! У Васи Векшина две сестренки маленькие остались, а С жирует!

А: (в слезах): Так мне что - уходить?! Одни, без меня управитесь?!

С: (отдавая ему бутылку): На, пей, если Бога не боишься. Бог-то есть! Он-то знает, как ты нас обжираешь!

В: (наблюдая за тем, как А пьет): Нет, я вижу, не верит он в Бога! Но ничего, отплачутся ему наши слезки!

И так далее до конца собрания.

Пример, разумеется, абстрактен и показывает только тему борьбы - на самом деле ни один из моих знакомых митьков не бывает так топорен и груб в достижении своей цели - каждый из митьков имеет свой комплекс методов, которые в ходе соперничества шлифуются и совершенствуются. Из трех настоящих митьков - сумевший выпить больше добился заслуженной победы в честной и равной борьбе.

И методы этой борьбы - органичная часть митьковской культуры.

4. РЕФЕРАТ ПО СТАТЬЕ А.ФЛОРЕНСКОГО МИТЬКИ И КУЛЬТУРА"

Работа А.Флоренского, как и другие известные мне труды о митьках, начинается с безудержного восхваления движения.

Кратко перечислив ряд социалистических и капиталистических стран, вовлеченных в движение митьков, автор подробно останавливается на вкладе в дело митьков И.А.Кирилловой (то один, то два рубля на пропой А.Флоренскому). После этого вступления, которое можно считать посвящением, автор переходит к теме своей работы.

Первый раздел - митьки и живопись. Поставив этот сложный вопрос, Флоренский сразу отделяет "митьковскую живопись" от живописи "любимой митьками", очевидно, следует понимать индивидуальные и групповые вкусы отдельных митьков. Один из самых любимых художников всех известных мне митьков - Сезанн. Является ли он митьковым художником в том же смысле, что и бесспорно митьковый, но не любимый митьками Перов? Вопрос этот сложен и относится к культуре в целом).

Флоренский перечисляет ряд кристально-митьковских произведений отечественной живописи, митьковость которых бесспорна уже исходя из названий: "Бобыль-гитарист", "Рыболов или охота пуще неволи", "Всюду жизнь", "Чаепитие в Мытищах", "Приезд гувернанток в купеческий дом", "Последний кабак у заставы" и т.д. (Ценнейшей частью работы А.Флоренского являются факсимильные копии с наиболее митьковских произведений живописи.)

Покончив с бесспорным вкладом передвижников в культуру митьков, Флоренский оказывается в некоторой растерянности - о чем же еще сказать?

Живописная чистоплотность мешает ему приступить к восхвалению таких произведений, как, например, "Опять двойка", поэтому напрашивается вывод, что кроме чисто митьковых данных, митьковая живопись должна быть еще и хорошей.

Автор переходит к разбору западноевропейской жвописи, который у него занимает несколько строк:

"В западноевропейском искусстве митьковых картин так немного, что можно было бы считать, что их там нет вообще..."

(Западноевропейские митьки рискуют оказаться лишенными всяких корней, но Флоренский великодушен):

"...если бы самая митьковская картина в мире не принадлежала кисти западноевропейского художника - Питера Брейгеля Старшего. Да, да, именно "Падение Икара".

Далее А.Флоренский предоставляет слово Д.Шагину:

"Шурка! Вот, значит, как... Солнышко светит, всякая тварь живая оттягивается. (Митька рассказывает так, будто говорит о событии, которому 5 минут назад был очевидцем, - Ну, и? - спросил я, - ты к чему это?) Дык... Шуренок... Птички, звери... Пахарь со своей лошадушкой оттягивается, а у Икарушки-то... У Икарушки одни только ножки торчат!"