Сборник текстов Шри Ади Шанкарачарьи - [11]

Мандана Мишра с почтением принял гостей и спросил о цели визита. Прежде всего, Шанкарачарья сообщил хозяину о самосожжении Кумарилы на берегу Ганги, а затем выразил желание обсудить с ним некоторые духовные вопросы, в особенности цель священных писаний.

Мандана ответил: «Моя первая обязанность состоит в том, чтобы исполнить поминальный обряд в честь моего гуру. Вы — мои почтенные гости, и я с удовольствием буду обсуждать с вами все, что пожелаете, но вам придется подождать окончания обряда».

Шанкарачарья согласился ждать, и Мандана приступил к поминальному обряду. Тем временем новость о предстоящем диспуте стала известна всей округе, и люди начали стекаться в деревню, чтобы послушать мудрецов. Оставалось найти компетентного судью, что было нелегко, поскольку судья должен был обладать познаниями, равными знанию двух великих ученых. Единственным подходящим человеком оказалась Бхарати, жена Манданы. Она смиренно приняла эту роль. Далее последовала дискуссия, которая продолжалась несколько дней.

По ходу дебатов отношение Манданы к Шанкарачарье менялось. Он прекратил спорить с ним ради спора и начал задавать искренние вопросы, так как хотел углубить свое понимание.

На седьмой день Бхарати объявила Шанкарачарью победителем, и Мандана склонился к ногам Шанкарачарьи. Обращаясь к победителю, Бхарати сказала: «Вы одержали победу лишь наполовину, потому что я, жена Манданы, еще не побеждена». Потом она сама начала дискуссию с Шанкарачарьей.

В процессе которой Шанкарачарья превзошел Бхарати по всем вопросам, кроме эротических, поскольку он был монахом и соблюдал брахмачарью.

Шанкарачарья умолк, а затем произнес: «Дайте мне шесть месяцев. Я получу этот опыт, вернусь назад, и тогда мы продолжим нашу беседу». Бхарати согласилась, и, не придя ни к какому заключению, участники дискуссии отложили ее продолжение на полгода.

Шанкарачарья в сопровождении двух самых преданных ему учеников Падма Пады и Тотаки удалился в горы, где решил оставить свое тело и войти в другое, чтобы получить мирской опыт наслаждения, и затем возвратиться в свое прежнее тело. Падма Пада и Тотака были проинструктированы, как хранить тело мастера замороженным в снегу, пока он не возвратится. На языке йоги это называется «паракайя правешана».

Покинув грубое физическое тело, Шанкарачарья в тонком теле отправился на поиски другого физического тела, которое могло бы обеспечить мирские наслаждения. И оно было найдено: им оказался только что умерший царь Бенгалии. Вся его свита была в трауре и ожидала похорон. Но вдруг произошло чудо: как только дух Шанкарачарьи проник в труп, царь вернулся к жизни к большой радости царских министров и жен. Воскресший царь проявил большой интерес к изучению эротического искусства, чего раньше за ним не наблюдалось, к тому же он немало удивил своих министров новыми качествами праведности и благочестия, манерами йога, мягким нравом и утонченным интеллектом. Шанкара в теле царя получил необходимый опыт, затем он вернулся в свое тело, чтобы продолжить дискуссию.

Бхарати задавала еще много вопросов, и ответы Шанкарачарьи вполне удовлетворили ее. Повторная встреча Шанкары с Бхарати по вопросам «Кама шастры» закончилась его полной победой. Наконец, и она также признала его своим Духовным Учителем. Таким образом, муж и жена получили духовное посвящение. По ведическим принципам, проигравший в споре должен был оставить свою прежнюю жизнь и стать учеником победителя. Так Мандана Мишра и его жена Бхарати приняли санньясу и стали учениками Шанкары.

Духовное наследие Шанкары

Вскоре Шанкарачарье сообщили, что его мать тяжело больна и находится при смерти. Он знал, что она очень хочет увидеть его перед смертью, и направился домой.

Когда Шанкарачарья пришел к матери, минуты ее жизни были уже сочтены. При виде сына ее лицо просветлело, и она испустила дух. Смерть матери вынудила Шанкарачарью еще раз бросить вызов обществу, погрязшему в предрассудках.

Согласно обычаям того времени, если кто то принял обет отречения, он не должен был встречаться с родными. Однако Шанкарачарья не только встретился со своей матерью, но даже собирался совершить обряд кремации. Это возмутило ортодоксальных браминов, которые не хотели, чтобы монах занимался не своим делом. Некоторые из них заявили, что поскольку женщина умерла в присутствии сына, давшего обет отречения от мира, обряд ее кремации предвещает беду. Многие отказались участвовать в обряде.

Но Шанкарачарья был невозмутим. Он разжег погребальный костер и кремировал тело матери перед домом. После этого он воздел руки к небу и произнес: «Пусть это будет моим проклятием или благословением. Отныне люди, которые отвергли мою мать и меня, будут кремировать своих мертвецов перед своими домами. Эта практика станет постоянной на протяжении нескольких поколений». Услышавшие это предсказание внезапно поняли, что все социальные и культурные нормы, в конечном счете, искусственны, и если им следовать без учета места и обстоятельств, они удушают общество.

Они попросили Шанкарачарью объяснить, почему он нарушил обет отречения.

Шанкарачарья ответил: «От семьи и родных отрекаются не просто ради отречения. Истинные монахи отрекаются от небольшого и ограниченного круга своей семьи, ради безграничного мира, семьи всего человечества и во имя высшей и всеобъемлющей духовной Истины. Достичь этой великой цели можно, отрекаясь не от семьи, а от привязанности к ней ради обретения более сильной привязанности ко всем живым существам. На пути отречения вы не должны оставаться неблагодарными по отношению к тем, кто помогал вам. Женщина, тело которой я кремировал, была моей матерью. Что плохого в том, что я выразил ей мою любовь и благодарность? Я не могу лицемерить, заявляя, что ни с кем не имею никаких связей. Любовь — величайший закон. Никакой другой закон не может превзойти ее».