Сборник стихов - [2]

Вдруг купанье в самом синем

Им грозит большой бедой?

Вдруг ужасная простуда

Их в воде подстерегает,

Или вывелась медуза —

«саблезубый корнерот»?

Только маленький крабёнок

Целый день сидит в водичке

И совсем не выползает

На песок позагорать,

Потому что он — младенец,

Он родился только в среду

И ещё не разбирает

Очень-очень мелкий шрифт.

* * *

На самом краю обретенного рая

Сижу… загораю…

Болтаю ногами, любуюсь маслиной,

В прищур, как в прицел

Заресниченный, длинный

То бабочка влезет, то длинная корка,

То юный папаша с мальцом на закорках,

То плавная рябь надувных крокодилов —

Наверное, столько не водится в Нилах

И Конго, и всех Амазонках на свете,

Как в этой у моря отобранной клети

С усталой водой между трех волнорезов

И краем песка.

Очерчен раёк горизонта порезом.

А в общем — тоска.

Тоска. Эдемия. Витают Адамы.

Им рёбра считают ревнивые дамы,

Поскольку из пены рождаются девы,

И каждая дева, конечно же, Ева:

Легка, быстроглаза, тепла и подвижна,

Свежа, омовенна и тонколодыжна,

И самое время напомнить Адамам

Погромче, чтоб слышали девы и дамы

О возрасте, брюшке, болезнях и храпе,

О том, что детишки скучают о папе,

Что денег впритирку, поскольку не Крезы,

И ждёт домино…

Очерчен раёк горизонта порезом…

А в общем — смешно.

* * *

Снова листья горят,

Снова город меняет обличье,

Листопад–листопад,

Презирая приличья,

Рвёт с плеча у берёз

Разноцветное летнее платье

И дождинками слёз

Их готовит к январским объятьям,

И последним лучом

Говорит им, что всё проходяще,

Что зима нипочём,

Если будет весна настоящей:

Закипит молоком,

Опьянит теплым запахом мёда,

И взорвется покой,

И весенние примем мы роды…

* * *

Первая осенняя метель —

Это ржавых листьев канитель,

Под ногами рдеющий ковёр —

Наш последний с летом разговор.

Лютые солёные ветра

Скоро нам напомнят, что пора

Выше поднимать воротники:

Город взят в холодные тиски.

Норд потушит листьев огоньки,

Ост оставит мокрые мазки

На окне и вновь перечеркнёт

Струйками дождя прошедший год.

* * *

Ещё не время липовому цвету —

Щетинятся обветренные кроны,

Но по краям февральской обороны

Протаивает будущее лето.

И оттепель — обманка — незаметно

Ведёт подсчёт доверчивых бутонов

Полепестково или поладонно(??)…

Ещё не время липовому цвету…

* * *

Младенческая ясная душа

В твоих глазах святым сияет светом…

Как, девочка, ты будешь хороша,

Пока не догадаешься об этом!

* * *

Минутная уперлась в грудь Стрельца,

А часовая целится в Овена —

Давным-давно забылись на мгновение,

И так стоять остались до конца.

Ореховый футляр, большой, как дом,

Не сохранил причудливого пенья —

Там, за его рубиновым стеклом,

Неслышно притаилось безвременье.

Для девочки, забравшейся вовнутрь

И верящей, что если хлопнуть створкой,

То жизнь, замкнувшись в несколько минут,

Здесь сохранится сколь угодно долго…

* * *

Под горку змейкой

Стекает улица,

Подъезд, скамейка,

Фонарь сутулится.

Фасад заплатанный,

Морщины стен —

Далекий, ласковый,

Мой детский плен.

Старушка–лестница,

Витраж, перила —

Я ваша крестница,

Я не забыла,

Как юркой змейкой

Стекает улица,

И у скамейки

Фонарь сутулится…

* * *

Что ты, ба, мне тычешь пяльца?

Не хочу вышивать крестом!

Я умею свистеть в два пальца,

А хочу научиться — в сто!

Чтоб услышали те, что ватой

Обложили свои дома:

Да — отпетая… виновата…

Да — такая, и да — сама…

От пасхальных щедрот отрыжка —

Пусть покроют в такую мать:

Я сегодня для них ярыжка,

Дай им Бог до седин проспать!

По иголке на каждый палец —

Тянет маком из тёплых мест…

Что ты, ба, не надо пялец,

За меня кто-то вышил крест.

* * *

Моя душа стыдится оболочки,

Так юный лист стыдится грубой почки,

А я на перепутье между ними,

Я — имя…

Несобственная личная одежда,

Букварик для растущего невежды,

Согласных три и гласных три меж ними —

Всё — имя…

Эфир и смрад желудочного сока,

Смешное, возомненное высоким,

Соитие стихий, а между ними —

Лишь имя…

* * *

Мы смолили баркас, майский ветер шептался с волной,

Солнце щедро палило отвыкшие за зиму плечи,

Было нам по шестнадцать, весна говорила с весной —

Это было предтечей.

Мы не знали тогда, как закружатся наши пути,

Сколько будет дорог между этой и будущей встречей,

Просто было тепло, просто рядом хотелось идти —

Это было предтечей…

Чайка села в волну, май опять гулко бьется в виске,

Не попасть мне сейчас в тот уплывший без паруса вечер,

Наш баркас просмолённый остался лежать на песке —

Это было предтечей…

* * *

Бегу всё быстрее от детства,

Мне некуда, некуда деться —

Горят за спиною мосты —

Ни вправо, ни влево, ни ниже,

Огонь полыхает всё ближе,

И нет под руками воды.

И некогда остановиться,

Вздохнуть, постоять, удивиться,

Что вновь распустились цветы,

Что скоро уже середина,

Всё чаще мои годовщины,

И первые нити–морщины

Ведут по лицу борозды…

Галопом, галопом, галопом

По Азиям и по Европам,

И снова сгорают мосты.

А может, всё это мне снится,

И дни не мелькают, как спицы,

В разогнанной колеснице,

И вовсе горят не мосты?

А попросту отблеск плиты,

И бабушка варит варенье

В саду под вишнёвою тенью,

И пенок всплывают пласты.

И я у кипящего таза

Не щурю корыстного глаза,

А просто смотрю, как играют

В траве дворовые коты.

К варенью пчела прилипает,

Жужжит и усы в нем купает —

Попалась в капкан вкусноты!

А бабушка длинною ложкой

Мешает сироп понемножку,

И дым застилает кусты.

В передник бы старый зарыться,