Сборник статей - [2]

Одновременно не прекращались допросы отца в КГБ. Ввиду того, что эти допросы состояли только из угроз, Петр Григоренко в декабре прошлого года сделал заявление об отказе в дальнейшем являться по любым вызовам КГБ.

5 декабря прошлого года во время традиционной демонстрации протеста против попрания прав человека в СССР агенты КГБ предприняли новую тактику - в академика Андрея Сахарова и Петра Григоренко было брошено несколько комьев грязи.

Столь странная методология профилактики психических заболеваний могла бы вызвать определенное недоумение, если бы не масса иных случаев, указывающих на отсутствие четких граней не только между КГБ и психиатрией, но, например, на отсутствие подобных граней между КГБ и советской зарубежной торговлей и дипломатией или уж совсем трогательное единодушие между КГБ и советской прессой.

Неужто "стенотерапия", а именно такое средство "лечения" было объявлено необходимым на процессе моего отца экспертом-психиатром Специальной психиатрической больницы г. Черняховска, является единственным универсальным рецептом разрешения всех вопросов социалистического общества?

Во всяком случае, вряд ли можно рассчитывать на ответ по этому вопросу московских теоретиков коммунизма. Но не менее интересно было бы ознакомиться с ответом на этот вопрос теоретиков коммунизма и социализма на Западе. К сожалению, постановка этого и ряда других вопросов перед французскими, итальянскими, британскими и испанскими лидерами коммунистического движения в приватном порядке не дала положительного результата.

Поэтому, оставаясь оптимистом, я надеюсь, что ответ на вопросы, поставленные в письме моего отца - Григоренко Петра Григорьевича, посвятившего всю свою жизнь осуществлению социалистической идеи, последует в обозримом будущем. Я также хочу надеяться, что адресаты письма предпримут все, что в их силах, чтобы их корреспондент не получил очередную порцию "стенотерапии".

Андрей Григоренко

Март 1977 года, Нью-Йорк

ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО

Генеральным секретарям коммунистических партий:

- Франции - тов. Марше

- Италии - тов. Берлингуэру

- Великобритании - тов. Макленнану

К вам обращается шестидесятивосьмилетний человек, который вошел в коммунистическое движение 14-летним юношей в тяжкие для Советской страны годы (1921-22 гг.) и до сегодняшнего дня остается верным коммунистическим идеалам, несмотря на тяжкие беззаконные репрессии, обрушенные на него в последние полтора десятилетия партией, которая называется коммунистической.

Данное письмо - не первая моя попытка установить общение с международным коммунистическим движением. В феврале 1968 года мы с писателем-коммунистом с 1916 года Костериным Алексеем Евграфовичем направили Центральным Комитетам Коммунистических партий Венгрии, Италии и Франции обращение, которое просили довести до всех участников Будапештского совещания коммунистических и рабочих партий.

С содержанием этого обращения при желании можно ознакомиться и теперь. На русском языке оно опубликовано в 1973 году в Амстердаме Фондом Герцена в сборнике "Мысли сумасшедшего". Ни один непредвзятый человек не увидит в этом документе ничего, кроме искреннего беспокойства за судьбы коммунистического движения. Но я за это обращение просидел год в темном сыром подвале Ташкентского КГБ и 4 года 2 месяца в самой страшной из советских тюрем, в так называемой специальной психиатрической больнице, подвергался избиениям и другим физическим и моральным пыткам. Костерин избежал ареста только потому, что умер за несколько месяцев до того.

Столь катастрофический опыт указывал на то, что обращаться в компартии западных стран не только бесполезно, но и небезопасно. Однако коммунисты моего поколения были воспитаны в глубоком доверии к тем, кого мы считали соратниками. Поэтому жена моя - Григоренко Зинаида Михайловна, дочь старого большевика и сама коммунистка - обратилась в июне 1969 года к находившимся в то время в Москве на международном совещании коммунистических и рабочих партий генеральным секретарям ваших трех партий. Но Вальдек Роше, Луиджи Лонго и Джон Голан не нашли возможности откликнуться на призыв о помощи коммунистки, мужа которой (тоже коммуниста) в это время избивали в подвалах Ташкентского КГБ по распоряжению людей, которые тоже называют себя коммунистами. Стало ясно, интересы взаимоподдержки руководителей компартий поставлены выше интересов движения и писать, следовательно, бессмысленно.

Но вот из передач Би-Би-Си на русском языке я узнал, что французская и итальянская компартии сделали заявление, что если они придут к власти, то сохранят многопартийную систему, а компартия Великобритании на своем последнем съезде приняла резолюцию, в которой призывает КПСС дать возможность свободно высказываться всем инакомыслящим, в том числе и примыкающим к немарксистским течениям.

Это сообщение Би-Би-Си вселило в нас, коммунистов, обеспокоенных судьбой коммунистического движения, хоть слабую искорку надежды на то, что наметился выход из глухого тупика, в который завела это движение политика тоталитаризма. Мы не знаем, насколько серьезен этот поворот от тоталитаризма к плюрализму. Но если это не тактический ход в борьбе за власть внутри своей страны, то мы обязаны высказаться, обязаны заявить, что упомянутое заявление и резолюция съезда назвали как раз то главное, чего не хватает советскому обществу. Только потому, что в советском обществе отсутствовала свободная борьба мнений, было до предела заторможено развитие науки. Теория относительности Эйнштейна была названа мракобесием, генетика - мистикой, кибернетика - буржуазной лженаукой. Ряд лет на творчество в этих областях знаний, как и в ряде других, было наложено строгое "табу". Особенно пострадала наука об обществе. Партийная бюрократия вообразила, что эту науку можно развивать директивами, резолюциями, постановлениями, что научные выводы из опыта могут исходить только от вышестоящих партийных учреждений и должностных лиц. В результате развитие общественной науки остановилось. Практика по ряду важнейших вопросов ушла совсем не по тому пути, который был намечен классиками марксизма-ленинизма (особенно яркий пример "учение о государстве"), но никто даже не пытается исследовать причины этого.